Уроки фантазии
Урок восьмой. Выбор.

Первый день нового мира начался красивым рассветом. В переливах синего и лилового все ярче проступали всполохи оранжевого и красного. Они постепенно наливались желтизной и яркостью до совершенной нетерпимости глаза.  Это был именно первый день. Выбор был сделан, процесс преобразования и перерождения запущен полностью, становясь явью.  Уже отведен срок, и по миру начали растекаться второстепенные решения. Выбор одного, предложенный и принятый сущим, теперь так или иначе заставлял делать свой выбор всех разумных существ. Приговор миру был вынесен, но еще не оглашен.
Лагерь в Южной цитадели уже проснулся, кипел жизнью и заботами, но звуков и шума не было слышно. Такая нереальность только еще больше удручала встревоженных существ, пытающихся заниматься обыденными делами. Лагерь как будто утонул в пелене сомнений и ожидании ответов. Тягучая субстанция неизвестности и невысказанных вопросов занимала души и сознание живых существ, заставляя замереть не только звуки, но и мысли. Приглядевшись, можно было понять, что все движение в лагере не что иное, как нетерпеливая суета в ожидании  ответов.
Алност не стал тянуть. Как только солнце вошло в зенит, он обратился ко  всем присутствующим в лагере. Он кратко рассказал им о ситуации, о том, что они вчера узнали и увидели, о своем решении отпустить монстров и о предательстве. Он напомнил своим воинам и рассказал жителям города, находящимся в цитадели, о стране на западе, напомнил о новом городе на берегу теплого моря и рассказал остальным о причинах его основания, рассказал о последствиях этой войны, неизбежном расслоении общества и непринятии на родине вернувшихся с нее. Рассказал о кошмарах и мыслях, которые не примут в родных местах, посчитают опасными и нездоровыми. Он предложил всем присутствующим проследовать в новый город и страну. Предложил начать новую жизнь в обществе себе подобных, отягощенных знаниями и пониманием этих кошмарных дней. 
- Война для живых закончена. Ваши великие свершения и подвиги заставили вступить в нее силы вечности. На этом поле боя больше нет места простым смертным из плоти и крови. Именно поэтому я позволил своим родичам вывести выживших «детей подземелья», именно поэтому я дал время предателю, именно поэтому я приказываю вам эвакуироваться. Когда-то я был таким, как вы, но высшие силы по непонятным мне причинам выбрали именно меня, наделив, возможно, слишком многим. Не знаю, проклятье это или великий дар, но я начал все это и мне заканчивать. Силы во мне уже сделали меня другим и подготовили к участию в подобных схватках. Но вам без преобразования не приблизиться даже к полю боя, а пройдя изменения, вы уже не будете сами собой, поэтому приказываю вам уйти.
Лагерь после десятиминутного оцепенения взорвался звуками, суетой и напряженной работой. Но это уже была другая суета. Большинство радовалось окончанию войны и перспективам новой жизни в благословенном краю.  Немногие горевали и проявляли недовольство расставания с кумиром, но все усердно выполняли приказы и готовились к отбытию.
Вечером второго дня в лагерь прибыл Бура Куяба со своими мореходами и кораблями. Он рассказал, что кланы города отказались от власти, передав ее всецело Саману Луншасе, который тут же был выбран правителем и принялся делить и раздавать «завоеванное» своим подданным. Значительную часть привилегий он оставил кланам, запретив им только занимать государственные посты. Популярность Алноста хоть еще и сильна в войсках, но подорвана слухами и «доказательствами» его стремления полностью уничтожить город и все его наследие.
- Как только я двинусь к башне, эти глупцы получат неопровержимые доказательства и возможно даже попытаются остановить меня, – задумчиво проговорил Алност. – Но ведь и тебе, Бура, тоже предлагали и немалое.
- Не скрою, мне отдали весь флот, вместе со всеми известными морями и океанами, даже провозгласили меня наместником над ними, – с иронией и злобой буквально прошипел Куяба. – Но мой народ намного больше магов ненавидит чародеев. Маги для нас уважаемый враг, уничтоживший в честном бою силу нашего государства, а чародеи подлые лживые интриганы, послужившие причиной нашей вражды. Я прямо на выборах короля удавил одного из старейшин, а моим людям пришлось разделаться с его охраной, так что нам пришлось бежать, правда, я прихватил и подаренный мне флот.
- Велик твой народ, повелитель водных стихий, – вышел вперед предводитель магов. -  Я возьму на себя смелость и предложу тебе острова, которые во множестве разбросаны вдоль побережья нашего нового мира, для создания твоего нового государства. Маги, дабы искупить содеянное в алчности, не пожалеют ни сил, ни средств для постройки нового твоего флота. Если ты откажешься, прошу указать, куда нам посылать отряды для выполнения этого обета.
Маг опасливо покосился на Алноста и Алабра, но получив знак, что они рады такому его великодушию порядком повеселел.
- Я так понял, речь идет о южном побережье Внутреннего моря там, где Аяк впадает в него, - хитро прищурившись, начал Бура Куяба, а заметив удивление, продолжил. -  И нечего удивляться, мы бороздим все моря и очень внимательно наблюдаем. Там очень хорошие леса в предгорьях, но они довольно далеко от моря. Эта война стерла былую вражду, и мы с радостью примем предложение и помощь крылатого народа не как искупление, а как дар, и впоследствии обязательно отплатим тем же. Мне говорили, что маг-воин в полете может свободно нести вес большого бревна?
Последний вопрос вызвал всеобщий смех.
- Могут, могут, – вместо мага ответил Алабр. – Простят меня маги, но я еще скажу. Их огонь не только способен сжигать корабли. При определенной концентрации он плавит и сваривает металлы лучше любой печи. Да и в кладовых у них полно навигационных приборов и снастей, которые маги по своему обыкновению веками тащили к себе в пещеру про запас.
Главный маг попытался сделать обиженное выражение, но не выдержал и присоединился к общему смеху, с радостью ответив на распростертые объятья морехода.
Прибытие флота сильно облегчило задачу эвакуации. Весь третий день лагерь в радостном оживлении грузился на корабли. На четвертый день первые корабли отправились в путь. Тяжелые, вместительные баржи с небольшими экипажами и под охраной малых маневренных судов должны были спуститься к морю и ожидать основной флот в устье Итима. После их отплытия начали грузиться и группами отплывать десантные корабли с войсками.
Вечером прибыла делегация рожденных вугов во главе с Сибом Сайдой. После дипломатического приветствия он рассказал, что вугам удалось собрать всех «детей подземелья», которых оказалось значительно больше, чем он предполагал. В общей сложности они вывели в горячие топи более двенадцати тысяч существ. Также он рассказал, что более трехсот существ вернулись к «своим» после неудавшейся засады у парка, так что теперь у Луншасы, кроме пятерых, всего пятьсот семьдесят четыре монстра. Наутро вуги собирались навсегда запечатать проходы из города в топи и этот визит был прощальным.
- Я догадываюсь о твоем решении. На моей памяти никто не осмеливался прибегнуть к этой силе, но также на моей памяти никто и не достигал такой мощи и глубины преобразований. Чтобы не случилось, оставайся спокойным и рассудительным. Легенды говорят, что в этом есть прок. Они говорят, что равновесие души может запереть путь вглубь, сохранив сознание без изменений, – как напутствие произнес Сиб.
- Спасибо старейший. Я считаю тебя своим учителей и наставником. Я не прощаюсь, и хотел бы впоследствии видеть тебя в гостях. Сейчас не приглашаю: еще не знаю куда.
- Согласен. Где бы ты ни был, я обязательно навещу вас, – произнес вуг, хитро улыбнувшись на невысказанный вопрос Алноста, связанный с множественным числом последнего обращения.
Пятый день начался сильным шумом из подземных недр города — это рожденные вуги завалили тайные ходы, навсегда распрощавшись с городом. К полудню последние отряды, выстроившиеся в порту, также были готовы распрощаться с городом. Именно тогда Он заметил, что многих храбрых воинов, часто бывавших у него спутниками, нет в строю отбывающих. А количество отсутствующих слишком велико для арьергарда, который по плану покинет город вечером на одном корабле. Попрощавшись с войсками,  Алност отправился на поиски Алабра, его он тоже не видел в порту.
Он нашел Муга Алабра у западных ворот цитадели. В окружении нескольких магов он о чем-то оживленно беседовал с группой рожденных вугов. Озадаченный и удивленный Алност приблизился к группе.
- Мне казалось, что рожденные вугами собирались уйти в горячие топи. Мне казалось, что в моем окружении больше не может быть интриг и заговоров.
Вперед выступил Алабр и напрягая голос с некоторым ожесточением ответил:
- Мы долгое время шли за великим вождем и другом, мы не намерены его покинуть, ни при каких обстоятельствах. Даже если он применит свою великую силу, мы все равно вернемся и тайно, кто как сможет, будем следовать по его следам. Мы не хотели скрывать от тебя своих намерений, мы не хотели своим неповиновением омрачать отправку основных войск.
- Вам не пережить невредимыми следующего моего преобразования, – Он уже заметил, что со всех сторон к месту их встречи начали подтягиваться знакомые ему воины.
Постепенно собрался небольшой отряд. Тут были вуги, аники, маги, хаги и ханикийцы. Полдюжины рожденных вугами тайно остались в цитадели после вчерашнего визита старейшины. Алност не сомневался, что Сиб Сайда был в курсе. Сиб не решился сам нарушить вековые традиции, но не смог запретить сыну и его друзьям совершить попытку пойти по пути преобразований, впервые за многие тысячи лет.
- На большие мучения ты нас обрекаешь, оставляя в неизвестности. Не следующее преобразование страшит тебя, а решение воспользоваться энергией тьмы. Мы с тобой до конца. Аники и вуги давно догадались о твоем решении, но были сомнения. Никто из нас не предполагал даже природу твоего решения, а тем более этой энергии. Мудрый старец многое пояснил, и он укрепил наш дух.
- Мудрый старец говоришь, Скил Чи Танис? Не ожидал я от аников лукавства. Тебе ведь хорошо известна сущность этого старца, впрочем, ты, как всегда, не слукавил,  тебя просто никто не спросил об этом. Хорошо, где этот ваш мудрый старец, где серебряный дракон аников, где белый барс вейм, где Кремек великий вождь вугов и проклятие хагов?
- Здесь, я здесь, – ответил невдалеке старческий голос. – Зачем перечислять все мои титулы, я все равно не намерен доставлять тебе удовольствие и менять обличия.  Я не подстрекал твоих воинов. Аники сами позвали меня, а я только ответил на вопросы. Если ты не рад моему присутствию, я тут же удалюсь.
- Меня очень обрадовал твой приход, но очень беспокоит судьба друзей. Как мое решение повлияет на них? Я даже не предполагаю, как оно повлияет на меня.
- Уговаривать их бесполезно, особенно сейчас после перечисления всех моих титулов, – язвительно ответил Кремек. – Приглядись, они уже ощущают себя частью легенды.
Алност посмотрел на своих воинов. Только аники сохраняли внешнюю невозмутимость, остальные буквально светились счастьем и радостью принадлежности к великому делу.  Он, подозвав Муга, попросил его еще раз подумать и попытаться сократить отряд до минимума, уговорив раненых, ослабленных или измученных все же покинуть цитадель с последним кораблем. Он распорядился, чтобы оставшиеся завтра утром, хорошенько отдохнув, налегке прибыли на центральную площадь цитадели.
- Их присутствие и преданность даже к лучшему, – продолжил Кремек. - Ответственность и беспокойство за их судьбы будут сдерживать тебя от злоупотребления черной энергией. Фактически это самая действенная помощь, которую они в состоянии тебе оказать.  Ты уже давно решил, что используешь ее в крайнем случае. Я только не понимаю,  почему ты думаешь, что он настал? Твои силы сейчас велики как никогда, даже я не могу полностью осознать их потенциал и величину.
- Боюсь, что ее может быть недостаточно, чтобы избежать жертв. Я устал убивать. Надеюсь, избыток силы предоставит способ избежать тотального истребления.
- Необычная попытка использовать черноту. Я хотел бы присутствовать при таком неординарном событии.
- Очень хорошо, только прошу тебя, наблюдай  со стороны. Ты не должен попасть под ее влияние, и если все пойдет очень плохо, ты попытаешься остановить меня. Обещай, – попросил Алност.
- В сущности, я этим только и занимаюсь последнюю сотню лет.
Наступило утро шестого дня. Безоблачное небо уже окрасилось голубизной, резко контрастируя с черным холодным провалом внутреннего двора цитадели. Небольшой отряд, выстроившийся посреди этого провала, неподвижно замер в молчаливом, напряженном ожидании. После вчерашнего разговора он незначительно уменьшился. Несколько воинов, обремененные ранами, с горечью покинули его, понимая, что их временная слабость может в трудную минуту подвести товарищей. Муг Алабр, шестеро рожденных вугов, семеро аников, тринадцать магов, пятнадцать ханикийцев и двадцать три хага, были полны решимости следовать за вождем.
Первые лучи заскользили над стенами цитадели, образовывая импровизированный лучезарный купол, ограничивающий распространения тени и холода далее защитных стен. Алност стоял перед строем, в который раз думая о правильности своих решений. В какой-то степени он завидовал своим солдатам. Их выбор был проще и свободнее, они верили в него. Только сейчас он полностью осознал, что у выбора не может быть окончания. Сделав его единожды, существо приговаривает себя  к постоянству подобных деяний. Еще сложнее обстоит дело с выбором цели. Достигая ее, так или иначе, влияешь на окружающий мир, заставляя его делать свой выбор, который в свою очередь возвращается обратно и требует последующих решений. Чем величественнее цель, тем сильнее ее влияние на мир. Неразрешенность разрастается в прогрессии, грозя утопить в себе любые помыслы и саму цель. Именно эта прогрессирующая неразрешенность рано или поздно приводит к фатальной ошибке, от которой единственный выход преданные помощники. Но как только они появляются, с ними на арену действий вползает тяжеловесная, неподъемная ответственность.
Лучи солнца, все-таки пробив оборону тени сквозь бойницы башен, блеснув в вышине, отразились на стенах желтыми пятнами. Немного помедлив, в некотором раздумье они редким строем начали осторожный спуск вниз. Первые разведчики солнца предвещали начало большого наступления на тень и прохладу. Ответственность нестерпимым грузом навалилась на Алноста. Он пристально вглядывался в лица друзей. Куда он их ведет, что будет с ними? Возможно к великому будущему и славе, возможно на эшафот, а может быть в мучительное вечное забвение. Что он мог ответить про них, сам полностью не осознавая своего пути в будущее.
Зубцы стен окрасились в золото. Свет постепенно выстроил походные колонны в сплошной фронт и начал свое большое наступление. Нужно попробовать, подумал Алност, сосредоточившись. Он осторожно краем мысли прикоснулся к энергии, которую собирался использовать.  Алчность проявляла свою зловонную суть повсеместно. Она  практически явно пропитала весь верхний город. Она была в зданиях, воде, воздухе, распространяя свое удушливое влияние как неотвратимая, смертельная эпидемия, проникая и поражая души. Но вместе с рассветом, с пробуждением живых существ, приходило осознание значения сегодняшнего дня. Как будто подпитываясь  энергией солнца, возрождался дремавший ночью страх. Страх, разрастаясь,  впитывал в себя даже алчность, захватывая все большие пространства. А из-под земли рвалась вековая злоба и ненависть. Накопленные веками, тяжеловесные и концентрированные они восприняли прикосновение, как маленькую щелку в плотине, всей массой навалились на нее в едином порыве вырваться на волю.  Алност прервал контакт и начал планомерную подготовку для восприятия.
Фронт света неумолимо наступал на тень, уже потеряв своего союзника прохладу. Тень не сдавалась, но уже не могла оказать сопротивления. Свет, достигнув угла, немного задержался, преодолев препятствие, и, сменив плоскость наступления, заскользил по брусчатке. Закончив строить эмоциональные преграды, обводные каналы воззрений и шлюзы принципов, Алност задумался.  Он, мысленно проверял прочность умозаключений,  которые должны сдержать и перенаправить поток энергии. Пора, подумал Он. Еще раз, укрепляя свою решимость, взглянул на лица друзей. Возможно солнце и его взгляд больше никогда не коснется этих мужественных лиц.  Пора, подумал Он, закрыл глаза и решительно окунулся в вековое зло.
Напор энергии бы настолько селен, что без труда смел первые преграды. Мужество и отвага хоть и выдержали его, но не смогли остановить, поток просто захлестнул их и, лишь слегка ослабев, понесся дальше. Только образы друзей, последовавших за Алностом, треугольным строем рассекли поток, направив его в предопределенные русла. Во главе этого треугольного строя стоял сияющий образ Иллы. Мастерски управляя подвластными ей чувствами, она как великий дирижер, строила из рева потока энергии мощную симфонию силы.
Он с трудом открыл глаза. На освещенной солнцем площадке треугольным строем в молчаливом спокойствии стояли черные вуги. В тяжелом боевом облачении они фактически были копиями самого Алноста. Немногие различия придавали им таинственность и самобытность. Панцири вугов были обычно красного или темно-красного цвета, а отряд был облачен в совершенно черные доспехи. Мгла клубилась у ног каждого война, извиваясь и корчась, она змеями ползла по их телам и, достигнув плеч, преобразовывалась в призрачные крылья или плащи. Совершенно одинакового роста воины были неотличимы друг от друга. Только наличие крыльев или плащей оставляло приблизительное понятие о былой сущности. Остроклювые шлемы плотно закрывали лица. Из щелей забрал блестели только глаза, остававшиеся живыми и узнаваемыми. Смутная догадка заставила Алноста посмотреть на свою руку. Она была облачена в черные доспехи. На нем, как и на остальных, был сплошной шлем и сзади распростерлись призрачные крылья. Только тьма не клубилась у его ног. Она, образовывая круг, кипя и змеясь, плясала вокруг него. Изредка вырываясь из этого круга, тьма, вычерчивая в воздухе изображения древних рун, таяла в окружающем пространстве.
Место во главе треугольного строя было свободно. Алност молча занял его, и отряд, как единый организм, без команды двинулся к намеченной цели.
Первая встреча с противником произошла в районе баррикад. Довольно большой передовой отряд был явно озадачен зрелищем спокойного движения черного воинства. Не дав бой, он поспешно отступил.
Более сильная оборона была организованна на северном рубеже. Как и пять дней назад, ограда парка ощетинилась непроницаемым частоколом копий. Но тракт, ведущий к главным воротам центра города, проходил вдоль ограды парка. Отряд спокойно двигался вдоль сверкающей стали. Тяжелые копьеносцы не могли преодолеть забор, не сломав строя. Поэтому неведомый командир рубежа дал распоряжение, и на черных воинов обрушился град стрел и дротиков, а с фланга ударил большой отряд конных рыцарей. Невероятным образом стрелы и дротики перелетели свою цель, а некоторые метательные орудия даже поразили передовых кавалеристов.  В строю копьеносцев началось смятение, раздались ругательства и проклятия. Первая оплошность не остановила конную лавину, она набрала таранный темп, но так и не смогла приблизиться на расстояние удара копья. Сгустки тьмы, клубящиеся вокруг воинов Алноста, своими змеевидными отростками мгновенно метнулись в сторону наступающей кавалерии.  Лошади вставали на дыбы, сбрасывая и топча седоков, резко поворачивали, сшибались с попутными конниками  и уносились прочь. Рыцари, оказавшиеся на земле, корчась от боли, срывали шлемы и доспехи, хватаясь за горло и грудь, с воплями катались по булыжникам мостовой. Ужас и предсмертные муки сковали их лица. Могучие руки рвали снаряжение и плоть, пытаясь избавиться от нестерпимой боли. Ужас распространялся повсеместно. Воины, бросая оружие и строй, с воплями бесцельно метались, пытаясь убежать, спрятаться от всепроникающего страха. Сталкиваясь, топча друг друга, падая и вновь карабкаясь по телам, обороняющиеся войска, в паническом беспорядке, отступали.  Как только оборона распалась, отряд двинулся дальше, оставляя на поле боя сотни стонущих и все еще корчащихся, но наделенных жизнью тел.
У главных ворот отряд встречал сам король Саман Луншаса во главе многочисленной гвардии чародеев и пеших рыцарей. Здесь уже учли ошибки первой стычки. В строю отсутствовали животные, а чародеи, считающее, что знают, как совладать с тьмой, рассыпали перед строем благовония и снадобья. Они были уверены, что благовония не позволят тьме распространяться дальше ауры своего носителя, а снадобья блокируют или ослабят любые заклинания.   Черный отряд подошел к строю гвардейцев на расстояние броска дротика и остановился. Тут же последовал мощный залп, метательные снаряды закрыли все небо, но ни один из камней, ни одна  стрела не достигли цели. Последовало еще три залпа, но, как и первый раз, они не привели ни к какому к результату. Отряд  невредимый стоял на месте в кольце беспорядочно валяющихся метательных приспособлений. Наступило затишье.
- Саман, ты так ничего и не понял. Алчность и властолюбие окончательно пожрали твой мозг и опустошили душу, – негромко проговорил Алност. Его слова слышал каждый.
- Тебе не помогут твои колдовские штучки! Они все до единой известны нам! У нас  найдутся средства и способы эффективного противодействия им! – надрывно, со злобой кричал Луншаса.
- Еще раз повторяю, тебя обманули! Впрочем, говорить бесполезно, ты должен сам все увидеть, – предводитель отряда поднял руку и легко поманил короля к себе. – Иди ко мне.
Испуг и ненависть исказили лицо Самана, мышцы вздулись, пытаясь сопротивляться чужой воле, но тело медленно двинулось в направлении черного отряда.  Десяток гвардейцев бросились на помощь своему королю. Черный предводитель сделал короткие, небрежные движения руками, как будто отмахиваясь от снующих вокруг кровососов, и тяжеловооруженные гвардейцы, словно пушинки повинуясь ветру, разлетелись в разные стороны. Чародеи принялись творить заклинания, но черная злоба и ненависть этих чар, опознав нового господина и повинуясь его воле, обратилась против самих заклинателей.
Пораженные собственными заклинаниями, они вопили от ужаса и боли. Кого-то неестественным образом скрутило, ломая все кости и с хрустом выворачивая суставы, кого-то испепелило в страшном колдовском пламени. Кто-то растекся бесформенной массой и превратился в пар, кто-то в одно мгновенье состарился, умер и сгнил, оставив после себя только скелет. Больше попыток нападения не было. Войска замерли в нерешительности и неуверенности, а Саман покорно дошел до отряда и занял место в конце колонны.
- Я иду к башне магов, – все также негромко, обратился Алност ко всем присутствующим. – Там, скорее всего, меня ожидает бой с огромной извечной силой. Мы не смогли договориться раньше, вряд ли сможем и сейчас, битвы не избежать. 
Он красноречиво показал рукой на парящую в небе серебряную полоску. И в  подтверждение его слов небо разверзлось пламенем и молниями. Чудовищный гром надолго оглушил всех живых существ. Но вуг продолжал. Его негромкую речь слышали все.
- Живым нет более места на этой войне! Даже вечным и бессмертным не всем выжить в последней битве. До назначенной встречи осталось чуть более трех часов. Бегите! Бегите быстро и как можно дальше, если в вас еще осталось желание жить.
Неуверенность и разочарование быстро переросли в испуг и панику. «Вот это действительно неисчерпаемый и легко возобновляемый источник энергии» - думал Алност, наблюдая за судорожной суетой существ, столь недавно полных решимости и самоуверенности.
- Смотри Луншаса, это один из результатов твоего выбора. Правда, отсутствие будущего, все же их собственный выбор.
На последний рубеж обороны отряд наткнулся уже на дворцовой площади. Крупные силы нечисти и хранителей традиций закрыли подступы, ведущие к башне магов. Центр обороны заняли монстры во главе с «пятью»,  выстроившись четким каре, они спокойно стояли в ожидании противника. Тяжелая пехота хранителей традиций заняла фланги, построившись двумя полумесяцами. Отличаясь от монстров размерами и цветом,  они  выглядели как две огромные распростертые руки, готовые стиснуть в страшных объятиях атакующего  противника.  На площади стояли только силы, изуродованные подземельем и самой сущностью города. Им больше нечего было терять. Без башни, без своих лабораторий и самого подземелья, они просто не мыслили дальнейшее существование. Это был последний рубеж, и отступать им было больше некуда. Они намеревались драться до конца. 
Чародеям действительно удалось очень многое.  Броня пятерых не уступала броне вугов. Она даже была такого же темно-красного цвета, а размеры самих существ, в несколько раз превышающие прототипы, давала большие преимущества в рукопашной схватке. Обладая не всей силой преобразований, они дополняли пробел изрядным арсеналом колдовства. Пятеро были по настоящему опасным противником, способным нанести значительный урон любому войску. С обычным сборным отрядом, даже в несколько тысяч существ, атаковать подобную оборону было просто безумием. Но сейчас дело обстояло иначе. 
- Дозволь нам, – почувствовал Алност мысленное обращение своих воинов.
- Сдерживайтесь, не скатывайтесь в месть, не поддавайтесь провокациям силы, просто расчистите путь. Они ваши.
Треугольник черного воинства, развернувшись в цепь, медленно двинулся в направлении ожившего каре. Только один черный воин, ранее стоявший в вершине треугольного строя, остался на месте. Как только цепь приблизилась к первой шеренге, фланги пришли в движение, начиная охват. Навстречу наступающим понеслись сотни темных сгустков колдовства, заклинаний и энергетических зарядов. Большинство из них оказались бесполезными, имея природу сходную и подчиненную мгле, они просто поглощались ее щупальцами, протянувшимися навстречу.  Более эффективными оказались кислотные смеси, которыми плевались некоторые монстры. Они хоть и не долетали до цели, также перехваченные щупальцами тьмы, но взрываясь сотнями шариков, буквально выжигали глубокие язвы и отверстия во всем на своем пути. Сознание черных воинов было отделено от тела, поэтому они не чувствовали ни боли, ни страданий, продолжая планомерное движение, вступили в схватку. Их тело настолько быстро восстанавливалось, что еще до сближения все раны и язвы затягивались, а руки преобразовывались в тройные изогнутые ножи.
Монстры сразу почувствовали на себе опасность и эффективность этого оружия. Короткий взмах руки и все, что вставало на ее пути, разрезалось на ленты и куски. Жизнь под этими ударами уходила мгновенно без лишних страданий и мучений. Только броня «пятерых», исполосованная глубокими бороздами, выдерживала эти смертоносные атаки. Огромным монстрам даже удалось сломать цепь черного отряда, опрокидывая и отбрасывая своей массой его воинов. Монстры быстро заметили это и сменили тактику, прячась за спинами «пятерых» они обстреливали наступающих кислотой. А стоило, кому-то упасть, оступиться или быть отброшенным, гурьбой набрасывались на него пытаясь блокировать страшное оружие. Но оказавшись обездвиженными, черные доспехи выпускали длинные ядовитые шипы, протыкая конечности и тела, доставляя жуткую жгучую боль.
Наступающие также сменили тактику, имеющие крылья просто взлетели и атаковали сверху, увеличив площадь поражения вдвое. Флангам хранителей традиций так и не удалось сомкнуться и ударить с тыла. Черный круг у ног Алноста вырос до пятидесяти шагов в диаметре. Он, выстреливая змеевидные щупальца рун, поражал всякого пытающегося приблизиться к нему. Броня «пятерых» под напором с разных сторон уже не успевала регенерировать. Постепенно слабея, монстры один за другим пали. Бой превратился в истребление. Оставшаяся в живых нечисть и хранители традиций, потеряв всякую надежду, бежали с поля боя. Путь к башне был свободен. Отряд, восстановив прежний строй, продолжил движение к уже недалекой цели.
Солнце достигло запада и начало спуск на заслуженный отдых. В его свете уже чувствовалась усталость трудного дня. Еще согревая сущее, поток света неумолимо истощался. Алност неподвижно стоял перед входом в башню. Раздумья и сомнения опять терзали его. Перед башней в напряженном ожидании замер черный отряд, наблюдая за своим предводителем. Единственный вопрос стальной занозой поразил мозг. Почему? Этот единственный вопрос, распадаясь на тысячи сомнений и тревог, не давал сделать последний шаг.
Почему именно Он? Почему здесь? Почему его выбор? А был ли выбор? Все светлое и замечательное в его жизни выглядело случайностью. Хаги, встреча с вугами, Вейм, Аникия, дружба с Кремеком, Илла и их дочь, не были его выбором. Его выбор порождал войну, смерть, страдания и хаос. Если все светлые события не случайны, тогда чей это выбор? Кто, как марионетку привел его сюда? Кто, наделив его силой, знаниями и возможностями, использовал в своих целях?  И что это за цели? Если происходящее не случайность, то какой тогда смысл входить в башню?  Что или кто там его ждет? Фактически дело уже сделано. Изменения необратимы и они теперь будут только расти, как снежный ком. А может просто ему все надоело, и придя к башне, он всего лишь ищет смерти? А может ли он утверждать, что изменения вообще есть?
Солнце достигло своего ложа и, готовясь к отдыху, облачилось в алые одеяния. Мир стал светилу совершенно безразличен. Его больше не волновали события, происходящие в нем. Оно устало, оно выполнило свою задачу, оно заслужило отдых и покой.
- Может, ты все-таки еще сегодня войдешь в башню? – спросил спустившийся на площадку змей.
- Зачем? Великое Ия уже давно сделало свой выбор. Ия само суть мира, оно прошлое и настоящие, ему подвластно все, а мы лишь малая его часть. Ия везде и негде, оно в этой башне, воздухе, воде, в стране людов и Аникии, в пустыне вейм и Кудле. Оно в тебе и во мне. Так зачем мне туда входить, какой смысл?
- Ты прав, Ия и есть сущность всего, оно прошлое и настоящие, но ты почему-то забыл про будущее. Обладая всеми знаниями и силами мира, Ия может просчитать все варианты будущего. Но, не обладая фантазией, ей постоянно придется рассчитывать один и тот же вариант. Без фантазии будущее всего лишь череда повторений настоящего. Именно поэтому Ия выбирает существ обладающей ею. Наделяя нас через путь преобразований силой и возможностями для воплощения любых фантазий, она строит новое будущее. Но будущее часто заходит в тупик. Тогда Ия идет на риск и находит таких как ты, фантазия которых безгранична и способна расти даже в своей безграничности. Мир не в состоянии вместить всего объема этой фантазии. Именно поэтому  она ограничивается выбором. Риск заключается в отказе от выбора, а безграничность фантазии может в равной степени одинаково погубить, как и ее носителя, так и сам мир. Фактически выбор и есть будущее. Без будущего не может быть ни настоящего, ни прошлого. Выбор наполняет и поддерживает Ия. Когда-то в древности, возможно, именно чей-то выбор породил ее, запустив череду бытия. Как видишь, не все так просто, как кажется. Это как в детской загадке про птицу и ее яйцо. Солнце заходит. Да, ты прав, Ия знает все о твоем выборе, но тебе еще предстоит обосновать и доказать его правильность. Для этого ты здесь, а место не имеет значения. Чаще это просто символ для легенд и сказаний.
Пурпурный осколок солнца, посылал в мир последние, прощальные лучи. Наступало время истины. День, играя бликами, сильно приукрашивает мир, ночь, окутывая бесцветностью, прячет его, и только погожий вечер остается честен, оставляя мир каким есть. С последним лучом солнца Алност вошел в башню магов. На площадке перед башней неподвижно замерли его соратники. Для них время остановилось. Ничто больше не могло потревожить их окаменевшие в напряженном ожидании тела и мысли. Мимо пронесся вечер, отобразивший ужас войны. Проплыла ночь, спрятав остатки города на растерзание мародерам и падальщикам. Прошло утро, разогнав тьму и ночные кошмары. Наступил день, попытавшийся преобразить пустое безмолвие некогда оживленных площадей. В иллюзии дня все еще было непонятно, что за мир предстал на свет, гниющие ли это остатки старого или фундамент нового зарождающегося? Когда солнце вскарабкалось на самую вершину неба, в воротах башни появился уставший и опустошенный Алност.
- Выбор принят, – собрав последние силы, громко возвестил он приговор.
Вместе с его словами черный базальт «Центра мира» начал сереть. Постепенно с самых верхних элементов башни, жидкость, когда-то пролитая из чаши начала уходить глубже в землю и испаряться. Оставляя после себя всего лишь мел и известняк. Испарилась и мгла, преобразившая прошлым утром отряд. Черные доспехи истощались, становились прозрачными и исчезали, возвращая воинам прежний вид.  Мир менялся, начиная трещать по швам. Мягкий камень плохой фундамент для нагромождения величия, пафоса и зла. Город начал проседать и рушиться.
- Пора уносить отсюда ноги, – заботливо с иронией объявил Кремек. -  Впрочем, ноги тут уже не помогут, пора уносить крылья.
И усадив, на свое огромное тело змея, половину хагов, полетел на запад. Все имеющие крылья, со смехом, подхватив пассажиров, последовали его примеру.