| |
Тоненькая полоска света вытекла из расщелины в скале. Она поползла по холодному камню, и мелкие сонные бусины утренней росы, не противясь ей, начали растворяться в воздухе. Туман опустился до щиколоток и застрял между кожаными ремешками сандалий Луи. Она уже не спала и смотрела, как высоко в горах нежная, желтоватая дымка, внезапно возникшая над вершинами, захватывала черную гладь неба. Ночь отступала. У ночи нет выбора: утро непременно приходит с восходом солнца, как, впрочем, и день угасает с его закатом. И теперь утро и облака приобретают неизменный белый цвет, оставляя свою ночную серость, и горные вершины обнажают свое снежное серебро, и отвесные стены открывают путникам свои изъяны, а вместе с ними и возможности их покорения. Все пробуждается. Кажется, даже мелкие камешки подмигивают друг другу, играя бликами восходящего солнца, и поют песню нового дня.
Слабый ветерок уже тормошит тонкие травинки, они лениво перешептываются о чем-то своем, неизвестном и несущественном, и на их никому не понятный разговор отзывается рассвет.
Сквозь огромные окна горных перевалов начинают пробиваться первые лучи, вонзаясь как стрелы в голубое небо, они нерукотворным салютом возвещают о скором появлении солнца.
Солнце, яркий, желтый клубок света, расталкивая облака и выпячивая себя на показ всему миру, царственно всходило между горных вершин. Мы редко замечаем его, потому что оно есть всегда, и многим не свойственно думать о том, что может быть иначе. Но Лую от этого сказочного зрелища отвлекло нечто не вписывающиеся в пейзаж. Она больше не смотрела на солнце, она смотрела на облака, сквозь которые сочилась необычная полоса. Полоса, играя сотнями сполохами в лучах восходящего солнца, рассыпала вокруг себя тысячи серебряных лучей, как будто была покрыта искрящейся чешуей. Она приближалась, поэтапно обнажая блестящие змеевидное тело, белые крупные ноздри и ровные острые наросты вокруг яркой выпуклости черепа. Вейгу зачаровало это необычное прекрасное зрелище. Оно немного напоминало змею, но Луя никогда не видела, чтобы змея могла ползти без опоры, паря и отталкиваясь от воздуха. Змея не могла быть настолько большой, и как она могла забраться в небо?
- Смотри, какая красота! – она присела на корточки и стала тормошить темные пряди Алноста. Он открыл глаза, и сонная безмятежность в мгновение исчезла с его лица. Его взгляд уже был между облаков. Взгляд пронизывал это существо, и мозг воина непроизвольно оценивал размер, вес, количество когтей и зубов, прочность чешуи и возможность извержения чего-либо из этой удивительной для Луи пасти чудовища.
Еще мгновенье и происходящее на площадке затмило красоту горного рассвета, Илла оказалась между двумя сверхъестественными силами. С одной стороны вуг уже принял боевой облик и в окружении ощетинившихся животных, источая нестерпимый жар, приготовился к бою. С другой стороны, извиваясь и извергая миллионы леденящих бликов, приземлился огромный змей.
- С нашей стороны было бы глупо мериться силами здесь, – спокойным, чарующим голосом проговорил змей, не отрывая взгляд от вейги. – Да и не даст это ничего, кроме вреда твоим спутникам.
- Прошу извинения за такую встречу, – Он сделал успокаивающий знак животным. – Мы шли к великому Кремеку за ответами на тревожащие нас вопросы и совершенно не ожидали его появления в этом краю.
- Ты прав я редко встречаю гостей сам, но привлеченный необычайной силой красоты твоей спутницы, сгорая от нетерпения, решил изменить этому правилу. Тебе незачем извинятся, я должен был предвидеть ситуацию.
- Сказания описывают другие формы, но мне все же следовало быть бдительней и смотреть в суть, а не на форму.
- Это все слова, а у тебя, как я понял, есть и вопросы, – уже с иронией продолжил змей. – Раз вы шли к Кремеку, позволь пригласить вас в его дом. Также я прошу позволить мне облегчить ваш путь, показав дорогу и взяв часть ноши. Я почту за великую честь нести на себе столь удивительное создание, твою спутницу.
- Но тогда тебе придется нести и ее кошек, – со смехом отозвался вуг. – Еще никому не удавалось заставить их оставить хозяйку без охраны.
Довольно долго они летели над нагромождением безжизненный, холодных скал. На много горизонтов растянулся только камень и лед, здесь могли обитать только птицы, гнездящиеся в скалах и добывающие пищу в далеких, зеленных предгорьях. Но вот, в бескрайней серости и белизне мелькнуло, казавшееся неуместным, цветное пятно. Оно, приближаясь, разрасталось, и глазам путников открылся чудесный вид небольшой долины, окруженной тесными грядами гор. Островки яркой зелени омывались прозрачными водами плутающего ручья. Он журчал, переливаясь всеми цветами радуги под лучами беззаботного солнца. Теплый ветерок теребил траву, и та, послушная ему, обнажала круглые белые головки одуванчиков. Они мирно качались и время от времени выпускали в воздух легкие облачка невесомых семян. Мелкие, голубые цветочки укутывали плотным покрывалом холмы, на вершинах которых располагались небольшие каменные строения. Строения были скорее рукотворными, нежели созданными природой. Они имели правильные краеугольные башенки и выразительные ровные ступени. По ступеням вверх ползли лозы неизвестного кустарника с круглыми, зелеными ягодами. Свет утопал в тяжелых гроздьях и вырывался наружу из серебряной черепицы крыш. Трудно было сказать, где было больше света, в ручье, в черепице или внутри ягод. Он был везде. И жизнь здесь казалась светлой, вечной и неизменной. Ничего не нарушало ее ход много лет, и как грозный верный страж этой местности, перед глазами путников открывался вход в скалу, украшенный каменным рельефом непонятных символов. Что-то было в нем схожее с пещерой магов, но без вычурности и сверхмерного украшательства.
На небольшой площадке перед этим входом змей и путники приземлились.
- Моему обиталищу конечно далеко до великолепия пещеры магов, но отшельнику не подобает богатство, уход за ним отнимает много времени и мешает погружаться в суть вещей, – змей знаком пригласил всех за собой и вполз в пещеру.
Это была скорее огромная щель. Два огромных, каменных исполина сошлись в схватке и замерли на века, две горы в усталости, поддерживая и опираясь, облокотились друг на друга. Тут не было потолка, две огромные, наклонные скалы просто сходились вверху, образуя треугольный зал сто ростов в вышину. Тысячи тускло мерцающих сферических минералов освещали его. Казалось, что на телах исполинов, равных по силе, сошедшихся в борьбе много тысячелетий назад, выделился пот и успел окаменеть, продолжая излучать рвущуюся наружу энергию неимоверной силы и напряжения схватки. Посреди залы возвышалось единственное круглое сооружение, украшенное барельефами орнамента древних надписей.
- Мне кажется или ….. мы находимся на поле боя? – неуверенно спросила Илла.
- Много сил в этом мире и они постоянно ведут борьбу, – змей как будто заново осматривал зал. – Мощь многих из них несоизмерима и никогда не будет понятна нам. Схватки идут повсеместно, некоторые мы наблюдаем, вот хотя бы наступление на мир леса Тайни и его противоборство со стихиями. Вы не раз наблюдали поля их сражений. Великая пустошь, мокрые острова, горячие топи, центр мира все это поля тысячелетних битв. Но есть силы куда могущественнее: их схватку смертные не могут заметить, потому что жизнь смертного даже не мгновение для этих сил. Здесь сошлись не самые могучие из них. Схватка только началась и возможно будет длиться вечность. Мудрые и бессмертные иногда чествуют и предполагают наличие этих сил, но предсказать их исход или последствия, даже понять их суть, пока никому не удавалось.
Повернувшись к вейге, Кремек ласково, с любовью продолжил:
- Ты девочка очень сильна, насыщаясь любовью, в тебе зреет непредсказуемая и доселе неизвестная мне мощь. Утренние наши с Алностом потуги и рассуждения о бесполезности схватки просто смешны, мы мерились в краснословии, рассуждали о силе, не замечая рядом мощи, с которой нам вряд ли удалось бы справиться, даже объединившись. Тут не просто сила преобразований и фантазии, сила не в самой тебе, а внутри… Впрочем, я уже догадываюсь, прошу извинить меня за неуместные мысли вслух.
Алност в наступившем молчании и недоумении силился понять и осознать происходящее, последние загадочные слова Кремека, смущение вейги, самодовольный вид кошек, все это порождало простые вопросы, ответы на которые, скорее всего, лежат на виду, но по какой-то причине не замечены только им.
- Хорошо, пришло время твоих вопросов вуг, – нарушил недоуменное молчание змей.
- Я пришел задать только один вопрос: что такое проклятие агиев?
- Короткий однозначный вопрос ценою в вечность. Впрочем, ты уже постиг часть его, чем сильно упрощаешь мой ответ.
Змей надолго задумался, меняя положение, цвет и форму. Преобразовавшись в вуга, Кремек встал посреди круга и, обращаясь в никуда, продолжил.
- Каждое существо, вставшее на путь преобразований, обречено. Мало кому удается его начать, еще меньше могут путь пройти, но так или иначе все идущие по нему обречены на мучения, вечную жизнь или выбор. Большинство, не осознав сам выбор, рано или поздно принимают смерть как результат, а не идущие по пути преобразований, настолько боятся его, что назвали выбор проклятьем. Проклятье агиев неверный термин, для одних это действительно проклятье, для других это великий дар. Почему агиев? В древности существа видели подобное чаще. Мир создавался великими и в легенды они вошли под именем агиев.
Вступив на путь преобразований, существо черпает из внешнего мира энергию, знания, способности, но ничего не дается просто так. Вместе с ними приходит сознание, обязанность, зависимость. Все, вступившие на путь, рано или поздно становятся перед выбором. Но после первого выбора обязательно идет другой более сложный и опасный, чем больше сил и способностей, тем чаще возникает проблема выбора, при этом неправильный выбор или отказ от него ведет к мучениям, терзаниям и поиску смерти. У всех на разных этапах выбор непредсказуем, кроме первого. Достигнув бессмертия преобразованный, становиться перед выбором существования или действия. Часто бывает, что в первый раз дается псевдовыбор. Существо, пришедшее к этому, не имеет ни цели, ни задачи. Вот это действительно проклятие, выбирать между поиском смерти и бесконечным временем ради самого времени. Цель в этом случае можно расценивать как дар. Жизнь устроена так, что любой дар всегда таит в себе больше неизвестности, опасности и трудности, чем проклятье. На пути к цели открывается множество дорог, при этом в его начале большинство из них, так или иначе, ведут к задуманному. Выбор в этот период менее сложен и редко ведет к поражению, но каждый раз сильно сокращает возможные пути к цели, в конце концов, оставляя только два. Именно этот выбор по праву можно считать проклятием или даром. Все имеет две стороны, и остается только выбрать одну из них. Впрочем, это чаще всего уже не имеет принципиального значения. В этот момент выбирается не путь, а место в конечном пункте и все зависит только от состояния и предпочтения выбирающего. На само деяние он уже не влияет. От этого выбора уже не зависит сама цель, здесь выбираются только характер возможностей в самом мире достигнутой цели, проще говоря, выбирается характер дальнейшей жизни и направленность последующих целей. Любой выбор является ограничением, а заключительный открывает множество новых возможностей и задач, но только с одной стороны, навсегда закрывая доступ и переход на другую сторону. Но, как и любой выбор, он неоднозначен. Выбор всегда порождает новые реальности, а в них границы сторон не определенны, и чаще строятся самим выбором.
Я знаю, что осознать мои слова практически не возможно, пока сам не пройдешь весь путь, при этом он всегда отличен от пути предшественника. Это тоже можно считать проклятием агиев, на этом пути нет указателей и карт, нельзя дать точных советов, он всегда разный и зависит только от выбора идущего.
По мере ответа в мозгу Алноста, как из тумана, проявлялись события последнего времени. Приобретая четкие очертания, они строились в правильные походные колонны, преобразовавшись в явные, четкие задачи, обозначили и очертили саму цель. Ужас предстоящих задач буквально оттолкнул вуга от цели, но ее красота и подоспевшие слова, о новых реальностях и разности путей, заставили задуматься. Последние слова Кремека полностью рассеяли туман сомнений и непонимания, открыв путь полный испытаний, трудов, героизма и новых возможностей. Такой путь стоило пройти и ради менее прекрасной цели.
- Есть еще кое-что, – продолжил Кремек. – Тебе необходимо это знать. Энергия, с помощью которой ты сейчас постигаешь преобразования, основана на вере, восторге, надежде и желаниях. Эта энергия очень неустойчива и переменчива. Она зависит от существ, которые в большей степени или сейчас обманывают себя в своих чувствах или потом обманут. На это могут повлиять обстоятельства, или твои противники. Подобная чистая энергия имеет свойства заканчиваться, но она безопасна и не ограничивает выбор. Есть и другой источник, ты рано или поздно его почувствуешь, он намного мощнее и практически не иссякаем. Страх, ненависть, злоба источник этой энергии. Я не рекомендую пользоваться ею до достижения главной цели. Будучи практически идеальным источником, эта энергия сильно ограничивает выбор, и занимает все пространство души. Ни кому не удавалось использовать обе энергии вместе, просто перейти от первой ко второй, а вот обратно только через мучительное, долгое и полное очищение. Поэтому при достижении основной цели не следует использовать ее. В дальнейшем ты очень часто будешь сталкиваться с этой энергией, велики соблазны использовать ее мощь, но ты все же постарайся прислушаться к моим советам.
Задумчивое молчание вошло в пещеру. Напряжение мысли физически ощущалось в этой тишине, и как отголосок ей, отвечая на титаническое напряжение мысли, ярче засверкали минералы.
- Спасибо старейший, – еще немного отрешенно начал Алност. – У меня более нет вопросов, но в начале разговора было сказано нечто и мне все же хотелось пояснений…..
Кремек не дал договорить вугу, красноречиво посмотрев на вейгу. Он всем своим видом показывая, что здесь бессилен и право на ответ принадлежит только Илле. Она смущенно приблизилась к ним и тихо произнесла.
- Я… – такая развязка явно смутила ее, она еще не была готова к этому ответу и не подобрала нужных слов. - Он, у нас будет ребенок.
Шеренги хагов, выступающие к южному порту, уже пропали из вида, а Алност все стоял и думал. Алабр действительно был прав в своих ощущениях, происходящее сейчас не было связано с преобразованием, наступало время основного выбора, выбора стороны в достигнутой цели.
Весь этот день шли бои, нечисть рвалась к портам и практически не атаковала укрепления. Казалось, что они активны только под прикрытием серой мглы: открытые места лишают их воинственности и смелости, ослабляют организованность. К вечеру жестокие бои стихли и не возобновились на следующий день. Распределение войск и новая тактика оказались удачными, несколько последующих дней крупных боев не происходило. Немного странными были действия Луншасы, но он, как всегда, четко их мотивировал и обосновал. Саман стянул на северные позиции всех тяжеловооруженных ханикийцев. Он резонно предполагал, что основной удар, скорее всего, придется вдоль стен цитадели под прикрытием хранителей традиций и знати города. Он перебросил на север основные силы, оставив на юге только хагов, чтобы усилить их он согласился на полную передислокацию магов и аников на южную сторону приступа. Луншаса резонно решил, что если его войскам придется по-настоящему туго, крылатым существам не составит труда оказать ему быструю поддержку.
Десять дней было относительное спокойствие, что позволило войскам возвести временные укрепления и отдохнуть. Вечером десятого дня нечисть преподнесла очередной сюрприз. Огромные массы монстров разных размеров, не страшась присутствия магов и аников, по всему южному фронту атаковали временные укрепления. Если у них был командующий, он точно сумел вычислить слабые стороны обороны. С наступлением темноты потери резко увеличились. Аники просто не справлялись с потоком раненых, а порой не замечали и отставали от событий. Маги в тяжелой броне слабо светились в ночи, что полностью убирало эффект неожиданности. Противник всегда точно знал их количество и характер передвижения. В совокупности с непрекращающимися волнами атак и количественным превосходством не только легковооруженные хаги и немногочисленные маги, но даже аники несли серьезные потери. Пришлось бы очень трудно, если бы в бой не вступили добровольцы из гвардейцев и горожан, бежавших в южную цитадель и отказавшихся от эвакуации. Алност метался по всей линии фронта, подавляя атаки и оставляя за собой горы трупов, но как только он перемещался на другой участок, по трупам в атаку лезли новые, свежие монстры. Что-то как будто толкало их в бой. Бесстрашие и остервенение, с которым они шли на верную гибель, даже вызывало уважение. Потери и страшная усталость воинов заставили Алабра дать приказ отступления к южной цитадели.
В предрассветной серости войска покидали временные укрепления. Фантасмагорическая картина ужасала вводила в уныние. Укрепления за ночь не были разрушены. Они даже увеличились за счет наваленных на них тел, сплошной массой покрывавших баррикады, пропорционально увеличивая зримый ужас. Казалось, что только ночная мясорубка породила эти еще теплые холмы, что под ними может находиться израненная обреченная жизнь. Войска поспешно отступали, опасаясь преследования, но атаки прекратились, монстры не перевалили через линию укреплений, по ту сторону вообще все стихло, добавляя в пейзаж еще больше уныния и неестественности.
- Тебе не кажется, что ночной бой был очень странным? – к Алносту, стоящему на стене Южной Цитадели и наблюдавшему, как арьергард втягивается в крепость, подошел Алабр.
Еще не сняв доспехов, весь в крови, слизи и грязи он был практически не узнаваем. Его голос, надорванный боевыми кличами и проклятьями, хрипел и булькал.
- Ты знаешь, что я никогда не доверял Саману Луншасе, и поэтому прошу тебя выслушать и принять к сведению. Ты был занят боем и приказал мне взять руководство войсками на себя. С наступлением темноты, когда потери стали значительными, я направил на север двух магов за помощью. Маги сверху видели, что на северных рубежах тоже идут незначительные стычки. Но нарушив мой приказ о срочности, они понаблюдали за их характером, это были не бои, а имитация активности с случайными потерями. При этом Луншаса отказал в помощи, утверждая о серьезности атаки и значительных потерях в войсках. Маги очень опытные и зоркие войны, у меня нет оснований не доверять их наблюдениям. Я уверен, что все силы монстров были брошены на наши укрепления, я даже подозреваю сговор или, в лучшем случае, некоторую степень трусости и малодушия.
- Я тоже абсолютно доверяю твоим воинам, и верю в правильность твоих выводов. Сейчас ты передашь командование Гару Абанату, отберешь двух магов, двух аников и вместе с ними отправишься отдыхать. Завтра нам предстоит в этом разобраться, поэтому мне понадобятся свежие сильные спутники.
Алност практически не спал. В предрассветной серости он стоял на северной башне цитадели и вдумчиво всматривался во второй ярус города. Очень многое изменилось за последнее время и продолжало бесконтрольно меняться. Получив толчок к переменам, мир всегда ввергается в хаос противоречий. Сотни фантазий начинают метаться в нем, еще не выбрав своего направления и применения. Смешиваясь со страхами и опасениями, они ввергают сущность в неопределенность переходного этапа, а его длительность зависит только от силы и продуманности той первоначальной фантазии, от того первого выбора, ввергнувшего все в процесс перемен.
Вот и сейчас само наступающее утро в очередной раз ломало порядок, ставший уже привычным. Серость предшествующих дней рассеялась, оголяя в жутком молчании скелеты разрушенных городских строений. Дальность обзора и совершенная тишина строили в умах наблюдающих фантастические картины. Они видели этот пейзаж впервые. Им явно казалось, что там за стеной просто не может быть никакой жизни. Воображение дорисовывало маловероятные причины такого утра. Вот уже бравада начала говорить, что вчера перебили всех до одного монстров, но приглушенно ей противоречило недоверие, а где трупы, они не могли сами встать и уйти. И наконец, на передний план выходит опасение вместе со слухами, а вдруг монстры, городская элита и северные войска объединились? Но данные гадания маловероятны и несостоятельны. Напрягшись, можно придумать несколько осмысленных и логичных версий, но недостаток информации сведет все на уровень все тех же предположений, размножив в невероятное количество версий.
Настало время проверить первые выводы и получить достаточно информации. Алност спустился с башни во двор, где его уже ждал небольшой отряд. Муг Алабр не совсем точно выполнил просьбу предводителя, в отряде кроме двух магов и двух аников его ждали двое хагов и двое хаников из городских гвардейцев.
- Я не смог противостоять последнему доводу Абаната, – вместо оправдания, на вопросительный взгляд Алноста, коротко с небольшим сарказмом ответил Муг.
- Главный хаг бывает очень убедителен и всегда немногословен. Что он сказал?
- Каждой твари по паре.
- Такие выражения не просто убедительны, им свойственно входить в историю, – с улыбкой ответил Он, утвердительно кивая и давая знак к началу движения.
Отряд не спеша вышел в город, у стен цитадели разрушений почти не было. Вчера нечисть не стала преследовать отступающих с баррикад.
То должно быть очень скучно.
И пусто существованье.
Если нету разрушенья,
прок какой от созиданья?
Давящая тишина угнетала и Алност, как-то пытался разнообразить реальность, декламируя стихи из песни. Потом начались проявляться разрушения вызванные сбором материалов на строительство баррикад. Отряд шел по главному тракту и, минуя плавный поворот, должен был выйти к основной баррикаде. Видимость была великолепной, но проявляющееся из-за поворота зрелище сильно добавило недоумения к уже увиденному. Отряд продолжал движение вперед, не желая верить своим глазам. Они как путники в пустыне шли вперед, желая осуществления увиденного, но прибывая в уверенности, что это мираж.
- Он бы сам себе поверил,
Но себе соврать так сложно.
Баррикада была на месте без больших разрушений, как будто ее оставили просто за ненадобностью, а не отступая в напряженном бою. Большая часть отряда вчера сражалась именно здесь и очень хорошо помнит, что уже к середине схватки им пришлось покинуть баррикаду. Она была полностью завалена телами убитых и раненых. Пришлось встречать, пробивающегося через кровавое месиво врага, частоколом копий внизу. К началу отступления баррикада, преграждающая главный тракт, находилась под кучей тел в три раза превышающий ее прежний объем.
Войны отряда в замешательстве пытались понять, что им привиделось, огромная куча тел вчера или ее отсутствие сегодня. Ошеломление достигло такого придела, что, уже подойдя к баррикаде, отряд стал шумно обсуждать, стоит ли подняться на гребень и посмотреть, что там с другой стороны.
- Так! Возьмите себя в руки, перестаньте галдеть, – напоминая о своем присутствии и статусе командира, громко сказал Алност. – Половине из вас нужно просто вспомнить о своих крыльях и одному из обладающих ими взлететь повыше и осмотреться. Четырем другим организовать охрану по периметру, ну, а имеющим только ноги походить по этому периметру в поисках необычного.
Слова возымели действие. Перед вугом опять была сильная, дисциплинированная, хорошо подготовленная, боевая единица. А нечто необычное само нашлось вскоре.
Ответственность осмотреться взял на себя Муг Алабр. Через короткое время встревоженный он приземлился перед Алностом. Его лицо выражало смесь удивления, тревоги и ожидания нехороших событий.
- Там рожденные вуги и их довольно много, неужели они...
Ему не удалось договорить, возглас всеобщего удивления заглушил все, нарушая предшествующую ему давящую тишину. Перед отрядом в полном парадном вооружении приземлялся Сиб Сайда, в сопровождении двух тяжеловооруженных вугов.
- Я вижу, у вас снова возникли вопросы и требуются ответы, я их вам дам, – как и прошлый раз невозмутимо начал Сайда. – Но сначала мои воины проводят ваш отряд и помогут с эвакуацией раненых. Мы не успели предотвратить битву. Нам только оставалось разгрести завалы и спасти раненых. Мы искренне скорбим о потерях из-за нашей ошибки. Вчера здесь бессмысленно оборвались более восьми тысяч жизней. Ты, вождь, действительно могуч и умен — потери наступающих десять к одному. Притом, с вашей стороны это в большинстве раненые, умершие в мучениях под завалами тел. Девяносто два нам удалось спасти, а вот среди «детей подземелья» раненых меньше пятидесяти. Еще раз хочу выразить свою скорбь и покаяться в своих ошибках и нерасторопности. Прошу отрядить нам сопровождающих, чтобы беспрепятственно доставить раненых в цитадель. Аники лучшие лекари, и нам далеко до них в этом искусстве.
- Дети подземелья, – задумчиво произнес Алност. – Алабр, распорядись, чтобы выполнили просьбу высокочтимого вуга и оказали его соплеменникам достойный прием и любое содействие. Сам возвращайся сюда. Как уже было сказано, у нас огромная масса вопросов.
Пока Алабр отсутствовал, вожди обменялись положенными государственными и родовыми новостями, поинтересовались здоровьем близких, выразили им наилучшие пожелания. Вскоре все распоряжения были выполнены. Трое вугов взглядами проводили необычную колонну, отправляющуюся в путь к южной цитадели.
- Думаю время у нас не так много, мы сильно отвлекли вас от цели вылазки. Я готов отвечать на вопросы, – резюмировал Сиб Сайда, когда хвост колонны исчез за поворотом.
- Поясни свои слова. Кто такие «дети подземелья»? Я думаю, именно в этом твоем понятии скрыты многие ответы, в том числе и причина вашего пребывания тут, – не стал тянуть Алност.
- Твоя мудрость и проницательность превосходят все, что раньше встречалось. Но все по порядку. История детей подземелья началась с твоего первого посещения города. Любое преобразование, как брошенный в воду камень, порождает всплеск и волнения окружающей среды. А если камень попадает на мелководье, он поднимает древние донные отложения. Твой первый погром сильно взволновал древние опасения и страхи. В городе еще не канули в лета страшные воспоминания о временах «войны за небо». Практически на поверхности лежат знания и факты тех времен и пугают правящий клан своей неоднозначностью и непонятностью. Именно это подстегнуло их к частичным преобразованиям структуры и к робким попыткам найти противовес силе, проявившейся в тебе. Про первые результаты ты знаешь, Луя Илла довольно долго пробыла на пятом ярусе.
- Да, что там творилось, я знаю. И не только от Луи. Но извини и, пожалуйста, продолжай.
- Во второе свое посещение города, ты уничтожил всех самых злобных и жаждущих крови монстров. Само это деяние очень помогло и сильно подтолкнуло обитателей подземелья к более сильной самоорганизации. У этих измученных насильственным преобразованием существ появились зачатки общественного устройства. Но пока на пятом ярусе рождалось подобие общества, на четвертом задумывалось нечто ужасное и изуверское. Во второй раз твоя мощь повергла город в ужас, кланы четко осознали, что только какая-то случайность под влиянием необъяснимого стечения обстоятельств остановила тебя и удержала от полного уничтожения города. Это обстоятельство не понятно до сих пор ни им, ни нам.
- Причиной был один загадочный старик, а обстоятельства как раз складывались в пользу погрома, – в задумчивости проговорил Алност, отвечая на не заданный вопрос. – У меня ни тогда, ни сейчас, нет цели уничтожить мир, я всего лишь хочу его изменить. Но именно обстоятельства каждый раз толкают меня к геноциду и только, как ты говоришь «случайности», не позволяют этому произойти.
- Интересно... Но я продолжу. Они быстрее нас поняли, что ты вышел на самый мощный путь преобразования. По этому пути уже ходили, Кремек в том числе, каждый раз принося в мир страшные и глобальные перемены. Мы все интуитивно почувствовали, что ты превзойдешь его и уйдешь значительно дальше. Как я тебе уже говорил, в древности мы испытали эту силу на себе, еще многие из нас помнят ее ужасающую мощь и непоколебимость. Но ханикийцы, опьяненные знаниями и возможностями, переданными им аникийцами, считают, что именно им удалось изгнать Кремека, победить нас и магов в длительной кровопролитной войне. Именно поэтому они считают, что тебя можно одолеть, только нужно подготовиться. Длительное время город собирал любую информацию о тебе и твоих преобразованиях, в них мало чего было нового, многое встречалось и описывалось в древних книгах. А живой пример и детали сделали подобные описания понятными и обоснованными. Через год были начаты эксперименты по искусственному воссозданию твоего пути в короткие сроки. Первые опыты провалились полностью, но чародеи осознали, путь может быть только добровольным, осознанным и целеустремленным.
Тогда нашлись добровольцы. Выходцы из низших слоев кланов, поверившие в пропаганду о величии такого поступка, благах силы, огромной славе, и привилегированном месте, как в нынешнем мире, так и загробном. Мы предполагаем, что добровольцами двигала не только вера в пропаганду, многие из них лелеяли надежду захвата власти. Наши предположения подтверждают три мятежа в ходе этих экспериментов. Чародеи буквально старались повторить твой путь. Желание участвовать в эксперименте высказали тысячи добровольцев, но кланы объявили о его закрытии и стали вести тайный отбор. После того, как кандидаты были выбраны, им с помощью клеветы или подлога вменяли преступление, подвергали общественному осуждению и презрению, в итоге приговаривали к смерти, живых из города не изгоняют, нет такой традиции. Они даже имитировали саму казнь, а потом объявляли кандидатам о великой чести оказанной им городом. Но изуверства на этом не заканчивались, имитируя вторую, известную им часть твоего преобразования, они на глазах у этих добровольцев истязали, пытали и убивали их родственников или близких. Потом им взамен предоставляли красивейших специально обработанных женщин. Про результаты, достигнутые твоим бывшим надзирателем, ты знаешь из первых уст.
Но с четвертым известным им этапом они встали в тупик. Чем заменить изменение формы они не нашли, а их познания не позволяли проделать подобного. Поэтому они начали искать союзников и консультантов. Делегации были направлены всем народам кроме хагов. Ханикийцы так и продолжают их считать животными, хоть и имеют самое близкое родство с ними.
Веймы вдоволь натешившись с посольством, целый год морочили магией, таская по самым жутким джунглям, а потом под угрозой смерти выпроводили. Мы просто не встретили их у слияния рек, и посольство без нашей помощи сгинуло в горячих топях. Но предводителя перерожденных вугов и двух магов они заполучили. Также в город прибыло множество чародеев из других мест, правда в большинстве своем шарлатаны.
- С Ватом Имбоком более менее было все понятно. После нашей встречи у магов он, как и обещал, просто искал союзников, не понимая и опасаясь моих преобразований. А вот маги? Они ведь тогда уже знали, что произошло с ранеными их товарищами. И почему маги скрыли это от меня? – удивился Он.
- Скорее всего, ими двигали желания или опасения, что были у добровольцев и у города в целом. Но ты не беспокойся, и не вини вождей магов. Для них предательство величайший позор, притом они очень быстро пресекли его. Так вот при помощи прибывших, зачастую не ведающих в чем участвуют, эксперименты были продолжены. В результате они дали результаты, на свет появились создания с необычайной, по меркам города, силой. Из пятидесяти, в мясорубке страстей и пыток, выжило только семь добровольцев. Они были плохо управляемы, но необычайно сильны и с легкостью захватили власть на пятом ярусе. К тому времени в подземелье уже образовались некоторые общественные устои и порядки. Захватив власть силой, пришельцы с четвертого яруса, породили тайную оппозицию и сопротивление. Пойми, не только хаги считают тебя богом, «дети подземелья» чтут тебя как прародителя, поклоняются тебе и даже приносят жертвы. Отличия только в том, что хаги почитают тебя как бога дающего и возвышающего, а под землей, как бога следящего и справедливо наказывающего. Хочешь ты этого или нет, но в их мировоззрении довольно большая…..
- Мне бы хотелось узнать про результат эксперимента, – мягко прервал Сайда Алност. – К моим детям, как законным, так и неизвестным давай вернемся позднее. Я прошу тебя.
- А что с экспериментом? Вчерашние события очень красноречиво показали его провал. Семеро возглавляли атакующие отряды. В пылу боя ты мимоходом уничтожил двоих, даже не заметив попытки применить «великую» силу. Гибель последнего я сам наблюдал, сверху. Ты отмахнулся от его потуг как от укуса кровососа, при этом не оставив от него даже мокрого места. Их великий эксперимент оказался всего лишь более тяжелой дубиной в эпоху стали и силы духа. Теперь они лелеют надежду, что общее нападение скопом принесет результаты. Возможно, они уже сейчас плетут интриги и готовят засаду.
- Прости, что прервал тебя, но я все же не бог, испытываю тревогу, опасения и не знаю, что ждет меня впереди. Я вижу, дети подземелья, их судьба, очень беспокоят тебя, прошу, продолжай я готов внимательно выслушать и оказать содействие.
- Спасибо, – опешил старый вуг и, немного подумав, продолжил: - Если помнишь, в песне говориться, что вуги ушли под землю. Действительно, мы туда и ушли. Город с горячими топями соединяли древние тоннели, когда-то, во времена оледенения, по ним текла гейзерная вода. Мы частично разрушили эти тоннели, но дети подземелья в своем стремлении на волю нашли их. Совсем недавно члены оппозиции прибыли к нам по ним и попросили совета и помощи, проявляя покорность судьбе и страх перед справедливым возмездием с твоей стороны. Они обратились к нам, потому что интуитивно почувствовали, что мы третья, не заинтересованная в этой войне сила, при том сила по природе своей очень схожая с твоей. Наш совет затянул с решением, мы опоздали к началу атаки и уже не могли повлиять на ее исход без прямого вмешательства, на чьей либо стороне. Мы чувствуем с ними некое родство и хотим принять их к себе. Совет просит твоего дозволения увести всех покорных и согласных на переселение из города.
- Какое родство может быть между древней расой и искусственными монстрами, пусть даже и жертвами чужого преступления?
- Ты прав сходство у них скорее с магами. И те и другие были созданы случайно, но в определенных целях. Первых создал Кремек в эпоху своей воинственности, вторых ты, как общепонятный повод для достижения своей цели.
Алност надолго задумался. Действительно он никогда не пытался узнать, кто такие маги. Они просто были и все. Хотя и мог догадаться уже по той информации, что имел. Да и общество «детей подземелья», выходит, его детище, которое он действительно использует для достижения своих целей. Эти новые мысли прибавили тяжелых размышлений, требовали решения. Он уже давно знал, что подобные решения, хоть они и второстепенны, нельзя откладывать. Любое отложенное решение имеет свойство со временем становиться проблемой, а совокупляясь с другими неразрешенными обстоятельствами, может очень сильно повлиять на достижение основной цели. Тем временем в отрядах совместно с вугами эвакуировали раненых и начали собираться вокруг своих командиров.
- Хорошо, думаю я смогу предоставить вам пять дней, чтобы вывести как можно больше этих мо… созданий. Сколько примерно вы выведите и сколько еще, по вашему мнению, может остаться в городе? – продолжил разговор Алност.
- На это я могу ответить почти уверенно: мы выведем более пяти с половиной тысяч. Возможно, за время, так щедро выделенное тобой, соберем по подземельям еще до трех тысяч, разбежавшихся в страхе и ужасе. Но это не должны тебя беспокоить, даже если мы их не уведем. Они не представляют опасности, разве что голод и отчаянье толкнет их на мелкие вылазки. Пятеро экспериментальных увели с собой в центр чуть более тысячи, но увели самых злобных и сильных, почувствовавших наслаждение мести, вкус крови. Но и они по нашим данным не столь опасны для тебя. Хочу предупредить: многое изменилось в твоем войске, город сам по себе ядовит и даже воздух здесь отравляет и извращает души. Рано или поздно предательство произойдет.
- Спасибо за предупреждение. Как раз по этому поводу и была снаряжена наша маленькая вылазка.
На этом разговор решено было закончить. Рожденные вугами поспешили воспользоваться отведенным временем, а отряд продолжил путь. Продвигались пешим строем, как и раньше, отрядив одного мага для обзора местности сверху.
За баррикадами город был также безлюден и визуально цел. Казалось, что сами обороняющиеся нанесли городу больше ущерба, чем захватившие эту часть монстры. За исключением нескольких пожарищ, разрушений практически не было. Да и пожары возникли, скорее всего, из-за оплошности убегавших в ужасе горожан. Зато в этой части города физически ощущалась пугающая неестественность, как будто ранее господствующая здесь несколько недель, серая мгла пожрала все цвета, радость и саму жизнь. Но и на этом она не остановилась, заразив все окружающее безрадостной посредственностью и безликостью. Серые бездушные дома поражали своей неказистостью и безвкусицей. Они громоздились друг на друга, как подвыпившие гуляки, жаждущие видеть драку, происходящую где-то в толпе. Даже древний паутинный проект улиц вносил свою лепту, заставляя строения громоздиться вдоль широких проспектов. Дома сплошной стеной выстраивались вдоль них, с гордостью выпячивая вперед однотипные фасады, стыдливо пряча за них ущербность, грязь и нищету внутренних дворов. Присутствующие в отряде горожане не радовались сохранности этой части города, уже понимая, что нормальная, простая жизнь тут невозможна.
- Город как будто преобразился, – не выдержал один из горожан, громко выразив свое удивление.
- Преобразился ты, а город просто показал настоящее лицо. Серая мгла смыла с него обман и иллюзию, оголив истинную сущность, – ответил ему Алабр.
Подходя к северным рубежам обороны, отряд и здесь не заметил сильных разрушений. Ханикийцы не строили баррикад, их оборона проходила по границе центрального парка, и они утверждали, что его ограда достаточное препятствие и очень удобна для ведения копейного боя. Гар Абанат считал это беспечностью, как с военной точки зрения, так и с моральной, Саман Луншаса всецело полагался на мощь своей тяжелой пехоты и ее длинные копья. Уже в видимости оборонительных рубежей один из магов язвительно заметил:
- Нам оказан более достойный прием, чем вчера для нечисти.
Их действительно ждали, ограда парка ощетинилась густым частоколом копий. Но опознав отряд, войска облегченно вздохнули, а копья, волной, по мере распространения новости, взмыли вверх.
- Это они, – понеслось по рядам, а ближний воин громко прокричал: – нам говорили, что вас всех перебили и сегодня примутся за нас!
Отряд без приказа единодушно остановился. Все разом поняли, что попали в засаду и дальнейшее продвижение закончиться провокацией. Без приказа, повинуясь интуиции и боевому опыту, воины развернулись, заняв оборону полукругом, прикрыв спины частоколом копий, стоящих на рубеже воинов. Те в свою очередь, видя такую реакцию, мгновенно вернули боевой порядок. Вскоре спустился разведчик, он доложил, что путь назад закрыт, сразу, после выхода отряда на площадь перед парком, из-под земли вылезло множество монстров и явно чего-то ожидают.
Замысел стал очевиден. Среди войск северного рубежа был распространен слух, что южная цитадель пала. Что все ее защитники перебиты или, предав товарищей, перешли на сторону противника. Если бы отряд приблизился вплотную к рубежу, монстры сразу же атаковали. Все выглядело как провокация со стороны прибывшего отряда, направленная на разрушение боевого порядка обороны. Нынешняя позиция не давала выполнить задуманное. Атакуй монстры сейчас, Алност с друзьями первыми вступили бы в бой с нечистью, и возможно отбросили бы их первую вону. Тогда чтобы не проиграть, организаторам этой засады придется заставить копьеносцев ударить южанам в спину, а такое приказание может быть не выполнено. Ситуацию поняли и на другой стороне. Атаки не последовало. Вскоре исчезли даже тени, мелькавшие в безмолвном городе. Среди защитников парка тоже заметили и даже почувствовали скопление монстров и последующий их отход. По рядам северных войск пошел ропот непонимания. Неразрешенность ситуации затягивалась, и Алност уже готов был дать распоряжение на преследование нечисти, когда из парка навстречу отряду вышел Саман Луншаса.
- Негоже нашему вождю вот так без предупреждения, наведываться к друзьям, – в своей обычной манере начал Луншаса.
- Ты меня с кем-то спутал Саман, я всегда брожу один или с несколькими друзьями и не люблю церемоний, – вторил его манере Алност.
В этот момент к нему мысленно обратился Алабр, сообщив, что многие в отряде приметили среди защитников северного рубежа бойцов клана хранителей и даже чародеев.
- Давай перейдем к делу, – прервал Он пытавшегося ответить главнокомандующего. - Как ты мог понять, я в курсе происходящего. Я об этом не сейчас догадался, увидев монстров сзади и чародеев в твоих рядах, я знал об этом до этого. Мне остается только сожалеть, о таком завершении наших с тобой отношений. Жаль, что ты, съедаемый амбициями и подстрекаемый алчностью, опустился до предательства, но мне не понятно, как ты решился принести им в жертву своих воинов.
- Не думаю, что у тебя сейчас достаточно войск, чтобы нанести нам серьезный урон, – с большим пафосом и злобой пытался изобразить насмешку Луншаса.
- Очнись, Саман, тебя ввели в заблуждение. Мне не нужны войска, чтобы уничтожить твою оборону, мне не нужны войска, чтобы уничтожить и этот город. Я привел вас сюда и к победе не из-за своей немощности, а ради вас самих. Ты никогда не спрашивал меня о моих целях. Не стоит это делать и в столь критический момент.
- Теперь я точно знаю твои цели и ты не бог! – уже кричал главнокомандующий.
- Так я все время утверждал это, я не бог, – тоже повысил голос вуг, чтобы войны первых рядов слышали его. – Еще раз повторяю, очнись, тебя сильно обманули. Ты как всегда недооцениваешь меня и сильно переоцениваешь новых союзников. Монстров, способных идти в бой сейчас, не более полутора тысяч! Остальных я уничтожил вчера, да еще и успел прибраться за собой. Впрочем, ты это знаешь, также ты знаешь уровень отваги и подготовки в гвардии кланов. Надеятся на чародеев просто глупо. Я их будучи еще мальчишкой пару раз колотил. Да и при тебе не так давно. Оглянись, мы с друзьями, как на прогулке, не спеша, пешком, пришли сюда, свежие, сытые, невредимые и веселые... Впрочем, хватит об этом. Саман, у тебя ровно пять дней, чтобы принять решение. Сейчас я ухожу. Прошу тебя, подумай и не наделай глупостей.
- Я остановлю тебя, дьявол!
- Выбор сделан и мной, и тобой, а его последствия остановить невозможно...
Оглавление »
Манускрипт
|
|
