| |
После первого опыта общения с городом и последующих пятнадцати лет хождений по миру Алност так и не смог найти ответы на терзавшие вопросы и понять причины случившегося. Время не лечило первые раны нанесенные городом, они со временем только уходили глубже, превращаясь в гнойники отравляющие не только мысли, но и душу. Единственным видимым решением представлялось возвращение в город, возвращение тайное, не обремененное страхом перед его вновь родившейся силой и способностями. Нужен был только повод и возможности. Решение пришло и укрепилось, а через некоторое время появились и повод, и возможности.
Покинув Аникию, Алност отправился на юг, поближе к загадочной стране вейм, о которой он слышал еще в городе. Немного свыкнувшись и научившись частично управлять вновь приобретенной силой, он просто шел, наслаждаясь пейзажами и стараясь придерживаться выбранного направления. Через две недели, уже за границей «Лестницы в небо», вуг наткнулся на военную экспедицию города. Небольшой отряд направлялся в джунгли «Мокрых островов» в поисках отдельных поселений вейм и их тайных знаний.
Приняв обличие мага, и придумав довольно правдоподобную легенду о любопытствующем отшельнике, вуг, практически не торгуясь, нанялся в отряд. Командир отряда чародей невысокого класса страшно обрадовался такому усилению отряда, но капитана экспедиции не до конца удовлетворили пояснения. Ким Блом, так звали капитана, не верил в сказочное везение и случайности. Последнее время маги редко появлялись в городе. Из-за пропаж своих раненых друзей и возникающих в связи с этим подозрений, они просто перестали наниматься в городские отряды. Капитана не слишком удовлетворили пояснения о долгих скитаниях и отсутствии на родине, он еще ни когда не слышал о магах одиночках. Но маг представлял собой грозную боевую единицу, стоившую половину всего отряда, поэтому командир согласился с решением чародея. Отряд шел на поиски вейм тайно, город не мог себе позволить открытую конфронтацию с ними. Но их тайны и знания всегда сильно привлекали городских чародеев, они постоянно организовывали подобные экспедиции, с готовностью жертвую солдатами и наемниками.
Веймы обитали на юге, занимая большой пустынный материк. Водная преграда широкого пролива и пустыни, в которых этот народ выживал каким-то чудом, делали любую военную экспедицию вглубь этого материка, абсолютной авантюрой. Хотя у вейм не было организованной государственности, они спокойно жили матриархальными порядками, дистанционным способом, с помощью магии, согласовывая и решая важные вопросы на уровне матрон. Живя в глубине пустынного скалистого материка, они организовывали колонии и поселения на континенте, многие снадобья и магические ритуалы основывались на использовании растений и минералов этой его части. Именно такое поселение и искал отряд. Главной его задачей было захват вейм третьего круга, которые обычно и возглавляли колонии.
На двадцать третий день поисков отряд нашел подобное поселение. Все было как обычно, поселение расположилось у горной гряды рядом с обнажившейся минеральной жилой. Хотя, по донесениям разведчиков поселение было необычайно крупным и более укрепленным, решено было по существующим традициям атаковать без подготовки, в лоб, сея панику и хаос. Алност, как и было положено магу, не возражал, приняв все с полным безразличием, все равно он не смог бы объяснить чародею и капитану опасность этого штурма. Ему бы просто не поверили, что в поселении чувствуется большая магическая сила и военная мощь, помноженная на решимость и отсутствие малейшего страха.
Атака практически сразу захлебнулась, укрепления хоть и были временными, но их охраняли наемники с запада. Опытные войны, привлеченные неестественной красотой вейм, служили не за материальные блага, а за возможность по выслуге лет связать свою жизнь с одной из них. Связать жизнь с веймой потерявшей перспективы пройти в следующий круг, сознательно принявшей решение стать хранительницей рода. Именно умелые действия этих опытных воинов и колдовство вейм, превращавшее павших воинов в зомби, кидающихся на бывших своих товарищей, превратили атаку в беспорядочную бойню. Чародей был в ужасе и панике, он прекрасно осознавал, что по возвращении с разгромленным отрядом и без трофеев его ждет смерть или нижние казематы дворца.
Всплывшее из подсознания чувство толкнуло Алноста сделать чародею предложение. Они договорились, что отряд отходит подальше и ради своей безопасности, даже не пытается приблизиться к месту боя. А он, в свою очередь, применив тайный навык, уничтожающий все живое вокруг, сметет передовые укрепления, предоставив отряду захватить оставшихся в живых существ.
Проследив, чтобы отряд отошел от поселения на четверть горизонта, вуг на обратном пути начал процесс преобразования, отращивая телесную броню и накапливая энергию. Вернувшись, вуг обнаружил только арьергард прикрывающий хвост уходящей колонны. Не теряя времени на ошеломленных воинов арьергарда, он ударил пламенем по хвосту колонны, насколько далеко только мог, отсекая, этой видимой ему части беженцев, путь к отступлению. Разметав колонну Алност было повернулся назад, чтобы нейтрализовать арьергард, когда обнаружил что городской отряд и не думал выполнять свою часть обязательств. Взбешенные первоначальной неудачей, войны отряда, хладнокровно резали деморализованных, сдающихся в плен воинов противника. Вокруг творилось бессмысленное убийство и насилие. Жизнь сохранялась только веймам. Ким Блом, стоя во главе ощетинившихся копьями гвардейцев, всем своим видом пытался показать решительность преградить путь вугу. Войны от страха еле удерживали строй, кончики копий так сильно дрожали, что было понятно, строй поразила нестерпимая дрожь, именно она и онемевшие от страха конечности не позволяют солдатам пуститься в паническое бегство. В глазах Блома читался животный страх, было явно видно, что он знает с кем и с чем ему пришлось столкнуться.
- Ну что капитан, твои опасения оправдались? – насмешливо спросил Алност.
- Я был в том каземате шестнадцать лет назад, я видел тебя красный демон и видел, что ты можешь.
- Тем более мне смешны твои ужимки и попытки противостоять мне.
- Я не знаю почему, но тогда ты не тронул наш строй, может у тебя есть свои принципы, а может над тобой главенствуют определенные правила. Я воин и пока есть надежда, я буду драться.
- Похвально, хотя на будущее знай, я безграничен и неуязвим, но не убиваю без необходимости. Сейчас мне безразличны даже садисты из клана «Хранителей», я вдоволь развлекся и немного устал.
Он повернулся и пошел прочь, раздался шелест воздуха, сопровождаемый гортанными звуками напряженного действия, в спину вуга ударили два тяжелых копья. Мгновенно развернувшись, он не смог удержаться от хохота, увидев, что смельчаков, попытавшихся испытать его утверждения на прочность, уже свалили с ног и жестоко избивают собственные товарищи. Метнув молнию в ближайшую скалу и превратив ее в щебень, он, еще громче смеясь, продолжил свой путь, предоставив храбрецам восхвалять богов за проведение, избавившее их от участи этой скалы.
Алност лукавил, утверждая, что ему безразличны происходящие события, именно по этому, отойдя немного, он удобно устроился на одной из скал и стал наблюдать. В этих местах уже не было исполинов «Лестницы в небо», огромные горы, поворачивая на восток, раскидывали щупальца серых скал вглубь «Мокрых островов», как будто в титаническом напряжении прощупывая местность, захваченную извечными врагами: водой и джунглями. Возвышаясь над зеленым морем, непрерывно извергающим злобные испарения, они за счет уменьшения своей мощи, сыпали потоки камней, пытались бороться с безудержно наползающей массой, гибнущей, гниющей и снова наползающей массой мясистых листьев, вгрызающихся крючковатыми пальцами корней в твердь скал. На многие десятки горизонтов шла эта безумная вечная война за территорию. Слабые, уязвимые, хрупкие создания, перенасыщая в безумном размножении благодатные территории, самоубийственными волнами атакуют умиротворенных исполинов. Жертвуя миллионами коротеньких жизней, в сумасшедшем упорстве они отвоевывают, у практически вечных непоколебимых гигантов миллиметр за миллиметром. Для большинства существ с такими же мимолетными жизненными циклами были незаметны и неведомы трагедии этой войны. Для них местность представлялась фантастическими незыблемыми пейзажами. Многоцветная кишащая живая масса, окружившая контрастирующую с ней серую незыблемость вечного, представлялась им прекрасными неповторимыми фантазиями.
Вот и сейчас, несколько десятков существ, находясь посреди этого тысячелетнего поля битвы за изменение мира, суетились бесполезными хлопотами. Будучи убеждены в своем огромном вкладе в эти изменения и прибывая в уверенности контроля над ними, посредством собственной воли и желаний, они суетливо предпринимали какие-то действия, смысл которых вугу пока не был понятен.
Алност облюбовал себе живописную скалу с водопадом, с нее действие внизу приобретало театральность и обозревалось как с ложи. Вода, низвергаясь вниз, образовывала каскады бассейнов, небольших глубоких чаш со студеной водой. Броня, которая защищала тело вуга, потребляла огромное количество энергии, разогреваясь до температуры плавления легких металлов, что увеличивало ее боевые свойства, но доставляло определенные неудобства. Прикинув сколько времени еще продлится пролог прежде, чем выльется в понятный результат, вуг решил немного охладиться в ближайшей чаше водопада. Он резонно предположил, что броня еще может понадобиться, ну а неудобства, вызванные ее нагревом, с лихвой компенсирует ледяная вода, да и столб пара напомнит об его присутствии. Погрузившись в воду, он все еще продолжал размышлять над смыслом происходящего внизу. Вода не только охладила жар, она сняла часть напряжения и возбуждения, мысли потекли ровнее и целенаправленней, выстраивая стройные колонны вариантов и возможностей. Решение вскоре должно было прийти, но довольно грубо было спущено кем-то сверху:
- Они готовятся их сжечь, – раздался сверху чарующий женский голос, разбивая все многообразие вариантов, оставляя один единственный, который несколько раз сознательно задвигался на задний план, как неестественный и бессмысленный.
Расстроившись такому повороту событий, Алност промолчал.
- Вуги всегда отличались непредсказуемостью, я, наблюдая за тобой, даже предположить не могла, что вот так просто можно устроить такую шикарную ванну посреди хаоса, – продолжал голос.
- Ты меня заинтриговала вейма, – Алност уже не сомневался, что его собеседница именно вейма. – День был тяжелый для всех, я с удовольствием приглашаю тебя присоединиться. Только подожди немного, я сниму броню, это снизит температуру воды, да и тебе, думаю, будет приятнее общение с существом из плоти.
- Не часто в полевых условиях предоставляется возможность даже просто ополоснуться, а от такого предложения отказаться просто не возможно.
Она, спрыгнув с вершины скалы, легко приземлилась на противоположном краю чаши, проворно скинув легкую тунику, шагнула в импровизированную ванну.
Алност не просто потерял дар речи, в одно мгновенье сам миропорядок уступил место прекрасному, великолепие, вихрем закружив и спутав все ощущения, завладело этим миром безраздельно. Его глазам предстала фантастическая, противоречивая красота, не поддающаяся ни описанию, ни анализу. Это не была мягкая, округлая, артистичная красота ханикийских прелестниц. Это не была совершенная, лишенная недостатков и излишеств, являвшаяся венцом творения природы, красота аникиек. Красоты представшей в тот миг перед вугом не возможно было даже вообразить. Все тело веймы преследовало, кажется, единственную цель, цель обольщения и возбуждения желаний. Даже кажущиеся недостатки, гармонично сливаясь с красивыми, упругими, наполненными силой формами, превращались в неоспоримые достоинства, как будто гениальный мастер осознано ввел их в свое творенье, стремясь придать ему теплоты, животной привлекательности и простодушного очарования. Можно безумно восторгаться полуобнаженными красавицами ханикии, испытывать восторг от божественной наготы аникиек, вейм можно было только любить и желать, остальным чувствам просто не оставалось места. Вуг по-настоящему понял, что движет наемными гвардейцами вейм, охранять безопасность такой красоты и быть вознагражденным за старание и преданность, достойная задача и цель для любого героя.
- Я вижу, ты не завершил еще преобразование контроля, позволь мне применить магию, чтобы ослабить чары моего тела, – ласково продолжила вейма, удобнее усаживаясь в теплую воду напротив него.
- Разве веймам нужно разрешение на магию? Как твое имя? – еле выдавил из себя Алност.
- Тебя зовут Он Алност, мы слышали о тебе в Аникии, меня зовут Луя Илла, я посвященная первого круга. Но даже мне не под силу совладать с окрепшим вугом, притом я не могу ручаться к чему может привести наше противостояние. Я не знаю, как сработают твои инстинкты и какое преобразование выкинут. Именно поэтому я спрашиваю разрешения. Вуг на пути преобразований опасен даже для самого себя и крайне опасен противнику. Это ты уже и сам понял, хотя аникийцы утверждают, что тебе необъяснимо повезло и отклонений от истинного пути нет.
- Ты много знаешь о вугах Луя Илла, – приходя в себя, проговорил вуг, он уже чувствовал, как холодок недоступности исходит от веймы, помогая взять себя в руки и упорядочить мысли.
Что-то внутри его предположило, что их природа может быть схожа и Алност попытался установить телепатический контакт.
- Мы, действительно, имеем родственных предков, но давным-давно убоявшись трудностей преобразований, наш род избрал другой путь. Вы вуги терзаете себя, высвобождая великие способности через лишения и испытания, проходя муки многократных преобразований, мы идем по пути воспитания, круг за кругом, безопасно открывая внутренние способности и внешние инструменты их усиливающие. Это продолжается, пока не достигнем своего предела, мы не переступаем границы умиротворения. Переступившие границу, по любым причинам, неосознанно или во имя, добровольно покидают общину, становясь вейгами. Наша внутренняя энергия мала, много поколений мы больше полагаемся на внешние средства, найденные и изученные нами. Я почувствовала твой контакт, но не могу на него ответить. Именно поэтому я всего лишь ослабила чары, а не сняла их, впрочем ты тоже не снял броню полностью, хотя и удостоверился что я безоружна, – улыбаясь завершила монолог Луя.
Алност переместился на противоположный край бассейна, чтобы лучше видеть происходящее внизу, оказавшись с веймой в непосредственной близости. Она не отшатнулась, а только грациозно повернулась в туже сторону.
- Хорошо, теперь поясни мне, зачем им сжигать свою добычу? – вернулся к своим мыслям вуг.
- Из пленных только одна вейма, посвященная четвертого круга, представляет для них хоть какой-то интерес, остальных четверых, послушниц пятого низшего круга, они считают бесполезными. Начальное воспитание основывается на энергии животного желания продолжения рода. С помощью магии, ритуалов и снадобий эта энергия запирается в теле и накапливается для достижения просветления в следующем круге. Основным принципом ее сохранения является непорочность, нарушение этого принципа, при попытке продолжения обучения в следующем круге, зачастую ведет к увечьям, а зачатие практически мгновенно освобождает энергию, приводя к страшной гибели в магическом пламени. Солдатам города страшно нравится привязывать наших младших подруг к столбу, насиловать, а потом, пируя и развлекаясь, ждать момента самосожжения, – последние слова Луя Илла проговорила с явным напряжением.
Алност, пропитываясь ненавистью, уже завершил процесс наращивания брони и накопления энергии, когда почувствовал, мысленное обращение.
- Зачем он сначала практически опустошил меня, а теперь пытается сварить, – в глазах Иллы читалось недоумение.
- Не бойся, теперь тебе это не страшно вейга Луя Илла, – также мысленно ответил Он.
Алност увидел, что его не только услышали, но и поняли, недоумение в прекрасных глазах сменилось страхом.
- Я не думала, что это произойдет так быстро – уже вслух произнесла Луя.
Все закончилось действительно быстро, хотя с некоторыми неожиданностями. Чародей в последний момент успел метнуть в вуга какую-то склянку с темной жидкостью. Жидкость даже смогла повредить часть брони, оставив большой ожог, пытавшийся преобразоваться в язву. Алност не стал убивать чародея, сначала он на его глазах вырвал пораженный кусок плоти и показал ему процесс восстановления, потом напичкав его энергией, назначил время ее освобождения, и привязал чародея к столбу. Приготовив для чародея участь его недавних, несостоявшихся жертв, он начал искать Кима Блома, он чувствовал его жизнь, но, не мог обнаружить тела. Перевернув все и осмотрев группу застывших в ужасе освобожденных пленных, он начал догадываться в чем дело.
- Вейга Луя Илла ты должна пояснить, зачем тебе понадобился этот садист и палач, – с гневом спросил вуг.
- Он мне нужен для обряда трансформации, а еще мне нужен чародей, ты освободишь его и передашь мне, поверь, мой приговор куда страшнее твоего, – с холодным вызовом ответила бывшая вейма. – Как только ты успокоишься, я изложу тебе все подробнее.
Вуг во второй раз просто остолбенел завороженный новой формой очарования, возможно, вейга снова прибегла к своим чарам, но и без них искрящаяся холодность напряженного тела захватывала дух и не терпела возражений. Взяв себя в руки и приведя в нормальный вид, он показал, что готов слушать.
Луя Илла рассказала, что аникийцы проводив вуга в южный предел, из опасений возможных случайностей, сообщили первому кругу вейм о нем. Подробно описав состояние вуга и известные им подробности о его маршруте и способностях. Совет вейм никогда не посылает на материк посвященных высших кругов. Даже посольства и объеденные военные экспедиции не всегда возглавляют веймы второго круга. Экспедиция, в которую входила Луя Илла была специально организованна для поисков Он Алноста. Причина для этого была очень веской, сразу нескольким высшим матронам пришли видения, что именно с его помощью их народу навсегда удастся избавиться от назойливых вылазок города. Командовать экспедицией была назначена вейма второго круга, а Луе Илле поставили задачу помочь вугу в исполнении его желаний, при этом всем было понятно, что их встреча преобразует ее в вейгу.
План был прост, если вуг еще не достиг преобразования форм, то вейма должна помочь ему принять облик одного из командиров отряда, а чтобы снять подозрения в потере всего отряда и предоставить дальнейшее повышение в статусе, бывшая вейма пойдет с ним в качестве трофея. О дальнейших своих намерениях она распространяться не стала, сказав, что прошла сложный обряд молчания, он дает ей возможность выдержать все испытания и пытки, но попытка рассказать что-то добровольно просто убьет ее.
- Не нравиться мне все это, – подвел итог ее рассказу Алност. – Я не допущу, чтобы они погубили такую красоту.
- К сожалению, ты не сможешь ни чего изменить, – возразила Илла. – Впрочем, нам предстоит долгое путешествие, ты можешь подготовить меня, я уже вступила на путь преобразований, ты сам сказал, что теперь я вейга.
Обряд перемены облика прошел успешно для вуга, немного неприятных физических ощущений, первоначальное чувство раздвоения, непривычные ощущения и недолгие проблемы с координацией движений не доставили ему больших хлопот. Хуже было настоящему Киму Блому, его опустошенного, лишенного воспоминаний и мыслей, в состоянии свойственном разве только растениям, взяли на свое попечение веймы. Луя действительно не обманула Алноста, наказание для чародея было поистине жестоким, ему оставили ясный ум, но лишили возможности управлять собственным телом. Его тело, выполняя только приказы вейги, должно было донести своего хозяина до границ империи, где оно и прекратит свое существование от многочисленных ран при еще более многочисленных свидетелях. Весь ужас приговора заключался в том, что чародею подробно пояснили не только его будущее, но процесс, время и место когда он будет получать те раны, от которых умрет впоследствии.
Путешествие в город было очень долгим, предполагалось, что Ким Блом героически преодолевает этот путь, таща практически на себе обездвиженную чародеем вейму. Ему вдобавок придется возиться и с самим израненным колдуном, дорого заплатившим за удачную попытку захвата веймы второго круга. При этом считалось, что ему постоянно придется прятаться от погони «злобных» вейм, не желавших потерять свою подругу высшего круга посвящения.
Они шли только по ночам, днем все больше тренировались и беседовали. Под охраной крупного отряда, демонстративно наводившего ужас на округу, чуть ли не пытая любого встречного о возможном местонахождении беглецов, они спокойно предавались отдыху, обучению и чувствам. Вуг бережно, осторожно с большим трудом подбирал безопасные методы преобразования, вейга с большим терпением втолковывала ему сложные и менее эффективные, чем средства преобразованного тела, способы воздействия при помощи внешних средств. Их прежний опыт и мешал, и помогал, результаты воздействий были во многом схожи, различались только способы.
Методы вугов были быстры, более эффективны, не требовали предварительной подготовки, при этом сильно истощали организм, многократное и длительное их использование могло повлечь как непредсказуемое преобразование, так и безумие, а через них стремление к смерти. Эти методы были основаны на использовании эмоциональной энергии, они довольно жестоко воспитывали и повышали их уровень восприятия, через страдания и осознание. Методы вейм, требовали тщательной предварительной подготовки, точного расчета в применении, некоторого времени при исполнении, зато использовали внешние источники, были безопасны для исполнителя, более избирательны и мягки к жертве.
Луя Илла первая осознала насколько может быть эффективно совмещение и осмысленное применение обоих этих способов. Внутренние преобразования были непривычны ей, и приносили довольно сильные страдания. Взрослый организм вейги зачастую отвергал предложенные формы обучения, протестуя обострением чувств и срывами психики. Вуги с детства готовят себя к преобразованиям, считая их предопределенным событием, испытанием на мужество и природным даром. Веймы тысячелетиями отказывались от этой формы получения знаний и возможностей, и уже на подсознательном уровне отвергали их.
Он Алност, наоборот, долго упорствовал, считая бесполезным изучать менее эффективные методы, но подавшись на уговоры, вскоре убедился в правоте вейги. Учение давалось тяжело, часто запутавшись в заклинаниях, он в раздражении вместо точечного дозированного воздействия громил все привычным способом.
Так проходили недели, они сближались все более понимая друг друга, проникаясь уважением и доверием. Он Алност начал уже замечать понимающие улыбки и одобряющие взгляды охраны на ближних постах, все чаще это его раздражало и нервировало. Илла тоже это замечала, но напротив только загадочно улыбалась. Его нервозные выпады и бессмысленная перепалка со стражей очень веселили ее и вводили вуга в сильное смущение. На шестую неделю произошло событие резко изменившее все. На очередной тренировке он физически почувствовал, что Луя пытается применить мощную очаровывающую магию, и хоть вуг не пытался противостоять, она не принесла ожидаемого блаженства и расслабления. По привычке, встретив что-то неожиданное и пока не осознанное, он создал барьер и попытался ответить стеной холодного пренебрежения. Но ничего не произошло, Он продолжал чувствовать все нарастающую силу заклинаний, но уже не мог испытать их приятного воздействия, он стал совершенно нечувствителен к этому виду магии.
- Вот теперь и ты, и я, можем точно быть уверенны в своих ощущениях и чувствах, – прекратив тренировку, радостно прощебетала вейга, и буквально вспорхнув к нему на шею, чмокнула его в щеку. - Спасибо тебе за уроки могучий вуг.
Луя Илла оторвавшись от шеи Алноста с непревзойденной легкостью унеслась в сторону ближайшего поста охраны, оставив ошеломленного, не до конца понимающего происходящее, вуга в глупом оцепенении. Он смотрел ей вслед, восхищаясь ее грациозностью и невесомостью, он продолжал чувствовать пьянящий запах ее тела, и ощущать недавнее ее прикосновение. И тут Он понял, как удар молота в незащищенное тело, его поразило сознание, что это уже не магия, не чары, или какое либо другое внешнее воздействие, это его настоящие чувства.
Веймы часто использовали магию, увеличивая чары своей красоты и обаяния, но и без нее их тела естественным образом источали волшебство. Им не нужна была краска для тела, лица и губ, они сами преобразовывались и принимали оттенок в соответствии с обстоятельствами и нарядом. Веймам нет нужды выбирать одежду и украшения. Даже зеленый листок, падая на запястье, выглядел великолепным изумрудным браслетом. Тело и кожа были настолько упруги и нежны, что любые лохмотья становились изящным нарядом. Веймы всегда оставались энергичными и грациозными, с легкостью перенося любые нагрузки, сохраняя точность и чувственность движений. Веймы были само совершенство, некий воссоздающийся поколениями эталон, казалось, что само их предназначение - показать живущим пример высшей красоты и гармонии. Луя Илла пойдя по пути преобразований, хоть и нарушила границы умиротворения, перестав быть веймой, но ей удалось перешагнуть даже само совершенство, возведя свое тело и очарование до превосходных степеней необъяснимого.
Вейга, о чем-то переговорив со стражей, уже возвращалась. Вуг видел и физически ощущал пылающий ореол счастья вокруг ее прекрасного, еле прикрытого тела.
- Счастливчик, - донеслись до него радостные, удаляющиеся возгласы охраны, но более серьезный, могучий бас без тени иронии добавил. – Будь осторожнее бугай, ты первый в этом тысячелетии, заполучивший вейму высшего круга.
Очнувшись и подхватив на руки Лую, вуг радостно прокричал:
- Я, единственный кто удостоился вейги.
Следующую неделю они провели в лагере, охрана установила посты и патрули не ближе тысячи шагов от лагеря. Не было тренировок и дискуссий, все время занимали чувства. Насладившись отдыхом, беглецы и их преследователи двинулись в путь. Тренировки проходили с удвоенной силой и в более эффективном темпе. Не только любое свободное время было посвящено им, но и сами ночные переходы они превращали в практические занятия. Алност и Илла теперь, безгранично доверяя друг другу, проявляя беспокойство дальнейшей судьбой. Они не говорили об этом, а только действовали. Не зная дальнейших замыслов партнера, даже не пытаясь это выяснить, они в нетерпеливом остервенении передавали друг другу способы и методы двух тысячелетних народов. Хотя времени было достаточно, вуг и вейга спешили передать знания, как можно больше оставляя время на практику.
Достигнув границы империи Илла пройдя блокирующий обряд, применила на себе замораживающий порошок, найденный у чародея. Обряд сильно ослабил действие порошка, позволяя вейге сохранить трезвый разум и в любой момент выйти из под его действия, фактически превращая действие порошка в полноценную иллюзию пленения и беспомощности. Тело чародея к этому времени покрылось страшными шрамами, и еле передвигалось самостоятельно. Вугу пришлось изображать титанические усилия и огромную усталость, таща на себе их обоих.
На второй день после пересечения границы он наткнулся на небольшой патрульный отряд города. «Преследователи» дали вугу, в образе Кима Блома, времени только на то чтобы вкратце рассказать суть дела и стать героем в глазах отряда, потом совершили нападение. Сразу стало очевидно, что основной целью нападавших были вейма и чародей. Героическими усилиями отряду удалось отбить атаку. Алност, даже позволил себе получить легкое ранение. Предчувствуя славу и награду за такие подвиги, никто в отряде не обратил внимания, что единственным убитым в этой жестокой с виду схватке был чародей. Никто даже не задумался, почему в атаке не участвовали веймы, почему не применялась магия, почему им позволили спокойно отступить, превосходя их как численностью, так и вооружением. Наоборот, наперебой расхваливая свой героизм и выпячивая незначительные ранения, войны отряда выдумывали потери противника, вот тут как раз и не обошлось без магии вейм. Уже к вечеру отряд был уверен, что в этой «кровавой» схватке они убили не менее сотни солдат противника и пару вейм.
Подходя к городу, солдаты отряда свято верили, что им пришлось вступить в схватку с тысячью злобных монстров, часть которых убили они, а часть, ценой своей жизни уничтожил израненный чародей. Они превозносили чудо сотворенное чародеем, при помощи Кима Блома, их храбрости и заступничестве богов. Они восхваляли удачу, позволившую им уйти целыми и невредимыми из коварной западни, да еще и с огромным трофеем. Они настолько убедили себя в этом, и отточили свои версии в многократных ночных пересказах и обсуждениях, что их рассказы не вызвали сомнений даже у «Хранителей традиций».
Алност, в образе Кима Блома, стал надолго городским героем, ему просто не давали прохода. В городе пошло поверье, что в далеких землях он попал в водопад удачи и настолько пропитался ей, что простое прикосновение к нему наделяет частицей этой самой удачи. Хуже всего было с женщинами, они убедили себя, что ребенок от него родиться обязательно если не полубогом, то с удачей на всю жизнь. Связи с героем искали красавицы всех сословий, а его терзало беспокойство за вейгу Лую Иллу. Многие замечали это беспокойство и задумчивость, но относили на счет пережитых испытаний и лишений. Да и купание в везении не проходит даром, считали многие, к этому тоже нужно привыкнуть.
Приписываемое Алносту-Блому геройство и заслуги позволили резко подняться по иерархической лестнице города. Память Блома еще в пути дала много материалов к размышлению, а резкое повышение позволило подтвердить возникшие догадки и глубже проникнуть в тайны города.
По сути магического и фантастического в городе практически не осталось, все, что еще тут было, никак не касалось местного устройства и жизни. Даже наоборот, будучи остатками древнего забытого знания, осколки неподконтрольной магии очень досаждали кланам, стоящим у власти. Они всячески искоренялись, подвергались гонениям. Хотя некоторые артефакты использовались как для материальной выгоды, так и для поддержания власти, но их использование давно уже превратилось в неосознанные ритуалы, передаваемые из поколения в поколение.
Вугу пришлось однажды помочь исчезнуть одному хранителю. Он случайно при этом хранителе активировал древний постамент, позволяющий изымать любые предметы со своих мест на любых расстояниях, в том числе даже из недалекого прошлого. Хранители давно потеряли навык и забыли предназначение этого артефакта. С помощью непонятной им белиберды просто получали золото, даже не осознавая, откуда оно, надеясь на элемент везения и случайности. Вуг тогда очень хотел приобрести новый клинок достойный героя, постамент, повинуясь сильному потоку энергии, доставил для него превосходный, древний клинок, который, как оказалось, был захоронен тридцать лет назад вместе с со своим хозяином - знаменитым чародеем, старейшиной клана хранителей.
Городская верхушка, уже много веков опасаясь несанкционированного распространения знаний, в глупом стремлении превосходства и собственной безопасности, годами теряла эти знания крупица за крупицей. Механизм этих потерь был совершенно очевиден и прост. Развилась традиция передачи знаний только внутри кланов, она переросла в принцип родственных связей, кумовства и получения материальной выгоды от самих назначений. Постепенно вырождающиеся кланы, замкнутые на самих себя, расплодили никчемных, недостойных, неспособных отпрысков, прозябающих в лени и разврате. У них не хватало даже воли и смелости использовать артефакты, попытки изучения их расценивались как безумие. Они довольствовались привилегиями самих должностей, покупали положение, звания, известность, а до самих древностей им было мало дела. Пока пришло осознание потерь и связанного с ним ослабления власти, уже более двух третей артефактов оказались бессмысленными предметами. Оставалось только засекретить их и припрятать, а оставшиеся использовать, зачастую, не по прямому предназначению.
Периодически даже в кланах находились пытливые умы, которые пробовали изучать древние инструменты, больше надеясь на везение чем на знания. Иногда им удавалось нащупать какие либо функции их применения, хотя чаще все заканчивалось или ничем, или смертью. Это сильно повлияло на образ мышления, характер возникновения желаний и фантазий внутри общества. Полностью потеряв умение использовать внутренний потенциал и разучившись использовать артефакты, кланы в погоне за превосходством и безопасностью стали засекречивать и изымать даже обычные знания, делая их достоянием избранных.
Поняв основные причины падения степени превосходства, совет кланов решился даже на вливание свежей крови. Кланы начали выискивать талантливых и активных ханикийцев. Были разрешены браки между потомками древних родов и жителями города, достигшими определенной стадии в клановой иерархии. Но эти запоздалые меры еще более ухудшили ситуацию.
В кланах уже были созданы неколебимые устои и понятия, старейшины даже помыслить не могли изменить их, именно с этой точки зрения определялась степень таланта и активности. Именно поэтому, в кланы начала, вливаться кровь отпетых, по-своему талантливых и очень активных негодяев, садистов, извращенцев и даже монстров. Именно тогда были созданы первые лаборатории четвертого яруса. Потеряв внутренние силы и навыки, кланы начали привлекать существ ни когда их не имевших. Засекречивая обычные знания по механике и химии, они в своих лабораториях извращали их, превращая в орудия поддержания превосходства и власти.
Пытаясь нащупать и вернуться на путь преобразований, они поняли из древних книг только одно, путь сопряжен со страданиями, лишениями и болью. Сами, боясь встать на этот путь, они изобретали все новые и новые пытки и зверства, тем самым создавая из живых существ злобных и кровожадных монстров, наделенных определенной силой. Потихоньку они даже преуспели в своих экспериментах, на свет начали появляться осмысленные, управляемые, искусственные или видоизмененные существа. Но сам смысл существования этих созданий был неестественен, противен самой жизни, естеству и свету.
К моменту прибытия Алноста-Блома в город это уже был, огромный, загнивающий, убивающий себя противоестественными извращениями, спрут. Раскинув скользкие щупальца агентов во все стороны света, он ими как насосом втягивал и извращал сотни тысяч существ. Треть существ, прибыло в город добровольно, привлеченные яркостью и фантастичностью внешней древней упаковки города. Переселенцы, как мухи тысячами слетались к городу, увязая в одурманивающей массе гниющего сознания, растворяясь в нем бесследно. Пятая часть приходила в город наемниками, заранее ненавидя город, они все же шли, гонимые меркантильной надеждой поживиться, разбогатеть, возвыситься за чужой счет. Еще пятую часть составляли отбросы с разных концов света, убегая от наказания, долгов, мести, голода, они в глупой своей надежде затеряться в огромной массе чаще пополняли последние ярусы казематов. Остальные прибывали в город не по собственной воле, а в виде пленных, заложников и большей частью рабами.
Город давно бы задохнулся от огромной массы прибывающих, но спрут, очень эффективно осваивал, перемалывал и употреблял эти волны, выкидывая на просторы восточной пустоши горы непригодных к дальнейшему употреблению останков. Его эффективность была настолько высока, что население города практически не росло, поддерживался постоянный баланс один к двум, между коренным населением и прибывшими массами. Фактически, приезжие были в большинстве своем добровольной, находящейся в самообмане глупых надежд, пищевой массой для обитающего и процветающего в городе спрута.
Будучи причисленным к военному клану и поднявшись по служебной лестнице, вуг открыл для себя суть обороноспособности города. При этом часть, составляющая Блома, ужаснулась, а сам Алност сильно обрадовался, город оказался практически беззащитным.
Городские войска состояли из трех видов вооруженных подразделений, немногочисленной стражи «хранителей традиций», городской гвардии и армии наемников из пребывающей массы переселенцев.
Стражи «хранителей традиций» были лучше всего вооружены и экипированы, при этом совершенно не боеспособны. Состоя из отпрысков древних родов, которых родители не смогли пристроить к более достойному делу, они прозябали в лености, разврате, преступлениях и вседозволенности. Разряженные как павлины, в прочной броне, они не гнушались, ни насилием, ни грабежом, ни заказными убийствами. Но будучи совершенно не приспособленными к открытой схватке, боялись не только городских гвардейцев, но даже небольших шаек отставных наемников, конкурирующих с ними на большой дороге.
Городская гвардия была самым боеспособным подразделением города. Имея неплохое довольствие и хорошее обучение, воины за свой счет покупали себе нужное вооружение и экипировку, стараясь придерживаться традиций в цветах и материале. Основной формой воспитания и поддержания дисциплины было гипертрофированное понятие воинской чести. Гвардейцам был совершенно безразличен город, не ценилась жизнь, презирались накопления и бережливость, во главе всего шла честь, именно отсюда возникала лютая ненависть к стражам, частые стычки с ними и постоянные дуэли. Основной задачей гвардии была охрана и оборона фортов и цитаделей. В походы отправляли только небольшие группы новичков и только с единственной целью - получения боевого опыта в живой, кровавой битве.
Основная армия, кроме нескольких обособленных подразделений, состояла из плохо обученных и плохо вооруженных наемников разных мастей, пришедших на службу ради мечты разбогатеть в походах и стать героями, тем самым получив пропуск в подразделения городской гвардии. Горя этими мечтами, они служили за скудную пайку и жилье в бараках, в массе своей, представляя всего лишь мясо войны. Они должны были служить живым щитом для боеспособных подразделений, своей бессмысленной гибелью изматывая противника, создавая своими мертвыми телами искусственные преграды для свободного маневра.
Алност-Блом чтобы избежать раздвоения и снизить терзающее его беспокойство за Лую Иллу, придумал себе дело. Найдя компромисс между наполнявшими его противоречивыми личностями и целями с которыми он пришел в город.
Биом ранее любил и почитал город, искренне считая его чудом света, оплотом культуры и знаний. Алносту он тоже нравился, но большей частью из-за остатков былого величия, скрытыми в нем возможностями и знаниями. Возрождение города, восстановление справедливого общества, былой его славы и могущества, являлось компромиссом удовлетворяющим обе личности.
Восстановления общества, где правят заслуги и знания, а не происхождение и страсти, где возвеличивают по свершениям, а не интригам, общества, где поклоняются красоте, а не богатству, где восхваляют героизм, а не слепую удачу. Это уже не просто компромисс, это достойное дело и цель для любого существа.
Дело оказалось довольно простым, все вокруг жаждало перемен, вуг собирался сделать сильный толчок к ним. Довольно быстро он собрал вокруг себя несколько сотен мыслящих подготовленных, опытных воинов и горожан. Алност не стал им указывать какие перемены должны произойти, он призывал к ним, убедив сподвижников, что перемены не просто возможны, но и необходимы. Предоставив каждому возможность додумывать, мечтать и верить, в меру своего развития, опыта и желания.
К концу года он имел превосходно подготовленный, преданный отряд и возможности исполнения задуманного, им удалось сохранить подготовку и намерения в тайне, осталось только выждать подходящий момент. Но для вуга это ожидание не было обусловлено городскими причинами и возможностями, его опять терзало беспокойство за судьбу вейги. Алност понимал, что эта его слабость может привести к провалу плана и гибели его войнов, но ничего не мог с собой поделать, наступал критический момент. Просиживая в одиночестве холодные ночи на стене одного из фортов, он пытался с помощью пронизывающего холодного ветра освежить разум и найти решение. Уже практически загнав себя в эмоциональный тупик, в одну из ночей он услышал за спиной голос. Приняв его вначале за ведение, за шутку перенапряженного и воспаленного мозга, он даже не повернулся, но голос не исчез, это был ее голос.
- У меня ни чего не получилось, все жертвы были напрасны, – вейга стояла сзади него, зябко кутаясь в потрепанную тунику.
Он как будто сошел с ума, невзирая на опасность наблюдения, он принял свой облик и нарастил первый слой брони. Бросившись к Илле, буквально закутал ее в свое разогретое преобразованием тело.
- Они там все тупые извращенцы и самовлюбленные садисты, их не возможно изменить, их не стоит побеждать, их нужно уничтожить, – рыдая, проговорила она.
Тепло его тела как будто растопило скованный волей лед сознания, и оно изливалось безудержными потоками влаги.
- Мы сейчас же покинем этот смрадный город, – с остервенением проговорил вуг.
- Нет, нет, ни в коем случае, ты должен попытаться доделать задуманное. Матронам просто так ведения не приходят, они не всегда могут точно понять их, но они никогда не ошибаются, – пролепетала она в беспокойстве, стараясь успокоится.
- Я ни за что не оставлю тебя во второй раз, – резко отрезал он.
- Тебе придется выбирать или расставание, или ожидание, – также резко проговорила вейга, и более спокойно добавила. – Я уже взрослая девочка, что со мной может случиться?
Алност осмотрел ее, действительно, на ней не было ни одной царапины, тело было совершенно невредимо, только измученно усталостью и напряжением.
- Я все равно не успокоюсь, пока не перенесу тебя в безопасное, по моим меркам, место, – не терпящим возражения тоном постановил Алност.
Подхватив Лую на руки и расправив крылья, он бесшумно взлетел, благоразумно создав вокруг серую завесу. Со стороны могло показаться, что они просто растворились во мраке, а налетевший ледяной ветер, подхватив, унес и развеял этот мрак. В трех горизонтах на юг, вуг обнаружил небольшой заброшенный сторожевой пост, наспех обустроив его, он потребовал от вейги рассказа.
Луя Илла не стала углубляться в пересказ своих приключений, а сосредоточилась только на информации, которая считала, может пригодиться Алносту.
По ее словам, после предыдущего посещения вугом города кланы сильно обеспокоились присутствием в мире такой огромной и неуправляемой силы. В совете кланов это состояние неразрешенности и неизвестности переросло, практически, в панику. Страх за свою власть и положение привел их на грань сумасшествия. Жертвую тысячами жизней, они изучили штольни пятого яруса, оказалось, что они образуют еще один круг залов связанных между собой. Тюрьмы пятого яруса больше не существует, четвертый ярус полностью отдан под лаборатории. Старейшины кланов разрешили любые эксперименты, они поддерживают и финансируют любой бред, дающий малейшую надежду на создание средства противостояния. Даже самые жуткие и опасные создания больше не уничтожаются, их просто выпускают на пятый ярус. Только при мне было две попытки прорыва нечестии обратно на верхние ярусы. Смрад тысячелетий, скопившийся на нижних ярусах, не просто производит дополнительные мутации, он каким-то образом организует монстров, наделяя их подобием разума, разумом совершенно враждебным всему живому. Узников больше не содержат, их просто или используют в экспериментах или сразу кидают на пятый ярус. На нижних ярусах уже скопилось сотни тысяч монстров, у них своя организация и иерархия очень похожая на рои насекомых, они намного гуманней и милосердней к своим, чем те, кто их туда заточил.
- Ты там была, они посмели тебя….., – задыхаясь от гнева, завопил Он.
- Да, я там была, – спокойно ответила вейга. – Успокойся и дослушай. В последний раз ты там здорово наследил, почему-то монстры даже не подходят к местам большой концентрации энергии вугов. Тогда ты ее разбрасывал настолько активно и неумело, что ею можно «подзарядить» сотню истощенных вейг. В одном таком месте, по-моему, это была пыточная камера, я отсиделась и окрепла. Во время очередной попытки прорыва монстров, я сделала свою и удачную попытку. Нечисть, как будто почувствовала мою атаку и ее направление, они расступились, а потом ринулись за мной. Им даже удалось захватить плацдарм на четвертом ярусе и несколько лабораторий. Там до сих пор, скорее всего, идут жестокие бои. Тебе не подобрать лучшего момента для исполнения замыслов.
Они долго молчали, с грустью любуясь друг другом. Предчувствие скорого расставания, после мимолетной встречи, сильно угнетало разум и подавляло любые слова. Чудный мир ночного светила уже начал терять серебро, тускнея, превращаясь в предрассветную серость. Наконец Илла прервала молчание:
- Тебе пора, ведения всегда исполняются, рано или поздно. Я буду тебя ждать и дождусь, – ласково улыбаясь, проговорила она.
Он уже взлетел, но обернувшись, не выдержал и ринулся обратно, она тоже ринулась ему на встречу. Они оба прекрасно осознавали, что этот поцелуй может быть последний.
Оглавление »
Манускрипт
|
|
